— Ты реально всех его конкурентов уложил?
— Лично — только одного, и тогда они не соперничали. Но поспособствовал, хотя в основном этим занимались приятели Луиджи. Он рассказывал?
— Ты придираешься, да? У нас была только одна ночь!
— За одну ночь можно даже человека сделать, а вы поговорить толком не успели?
Марсель хотел что-то на это ответить, но передумал и расхохотался, махнув рукой. Рукой с бокалом… Когда внизу раздался звон, он с трудом заставил себя заткнуться.
— Фома ещё спрашивал, не собираюсь ли я убить кого-нибудь, — добавил Марсель, отпрянув от края балкончика в тень. — Гм. Я, конечно же, сказал «нет».
— Трупов не видно, — лениво заметил Рокэ, глядя вниз. Между прочим, он мог бы и поймать посудину… — Если ты стесняешься, мы можем уйти.
— Мне без разницы, но уйти — звучит здорово. Вообще-то я люблю людей, но эти автолюбители какие-то… неприятные, что ли?
— Есть такое. Я видел коридор, в котором людей поменьше, можно попробовать выйти там.
Основная программа была выполнена, а сопровождение дочерей Фомы весь вечер не входило в расписание — во всяком случае, так сказала Юлия, так что они попробовали. К сожалению, не только Рокэ знал тайные ходы, и на пороге им попались какие-то настырные знакомые (чьи именно — Марсель не разобрал, потому что говорливый картавый товарищ обращался к обоим, а ещё немного косил). В итоге ему показали дорогу обратно в главный зал, и больше они в этой жизни не встречались.
Для своего мероприятия Фома арендовал целую виллу с огромным садом в придачу. Когда они приехали, было уже темно, и Марсель не успел разглядеть, действительно ли они проехали под аркой здоровенной кирпичной стены, похожей на часть старой крепости, но сейчас задержался неподалёку от яркого фонаря и убедился, что так оно и было. И не скажешь, что в роскошном, даже вычурном, доме напротив сейчас горят люминесцентные лампы и красуются новомодные автомобили.
— Нравится контраст? Сейчас ещё покажу, — пройдя под аркой, Рокэ свернул налево, в сторону от центра, надо полагать; пришлось ускорить шаг, чтобы догнать его и не заблудиться (хотя кто здесь путает дорогу, это вопрос). Оказалось, что между продолжением бывшей крепости и жилыми домами находилась ещё одна тесная улица, по которой как раз могли пройти двое. Бордюры были заняты то неправильно припаркованными автомобилями, то какими-то старыми досками, хотя всё это не выглядело грязно, и шли прямо по проезжей части, поскольку машин не было.
Чуть дальше, где стена прерывалась, открывая дорогу к соседней улице, по ту сторону автотрассы виднелась очередная современная вила, в то время как здесь, за крепостью, прятались обычные жилые домики этажей в пять-семь — невысокие, разномастные и добрые. Несмотря на стандартную подсветку современного крупного города, над входными дверями некоторых домов горели старинного вида уличные фонари.
— Вот это действительно впечатляет, — восхитился Марсель, остановившись в той точке, откуда были видны и старые, и новые дома. Рокэ оттащил его назад, и тут же по той же самой точке проехалась машина, возмущённо посигналив им несколько раз подряд. — Ну извините, задумался… Чего он так реагирует, я же не ушибся.
— И в самом деле, это-то его и беспокоило. Хотя я всё больше убеждаюсь, что головой ты ушибся сильнее, чем думаешь.
— Что опять не так? Я роняю посуду, потому что предварительно пью из неё алкоголь, а не потому что…
— Роняй сколько хочешь, только не в меня. Ты за весь вечер сказал меньше, чем я, а это неправильно, — пояснил Рокэ и повёл его дальше по чудесной улице, разделяющей миры.
— Очень тронут твоим беспокойством, но это никак не связано, хотя… Связано, но не напрямую. Столько всего нового, я имею в виду — старого, — слушая себя со стороны, Марсель задумался, точно ли кокосовый ликёрчик был хорошим выбором. Единственным — это факт. — Гм, заново. Просто пытаюсь утрамбовать в голове всё то, что и так в ней раньше лежало, но почему-то выпало. Кстати, последние десять минут я думал о древних римлянах, которые могли воевать за этой стеной. За глинтвейн.
— Ты помнишь такую ерунду? — удивился Рокэ, глядя на стену снова — видимо, с большим уважением к древним римлянам, Марсель не разглядел.
— А может, Луиджи рассказал?
— С трудом представляю себе Луиджи, который начинает рассказ с пьяных посиделок в Праге, пусть они ему и нравятся. Если я хоть немного разбираюсь в людях, ты должен был услышать нечто среднее между семейной хроникой Джильди и моей драматизированной биографией.
— И про девочек.
— И про девочек, хотя, по совести говоря, сказать что-то интересное можно только о Елене.
— Получается, мы ещё и мотались туда-сюда, поскольку были в Праге минимум два раза, — Марсель решил не нарушать канонов самого себя и думать вслух, чтобы всем было уютнее. — И в какой-то из них ты танцевал с Марианной, а в другой — шёл дождь.
— Ты всё перепутал, хотя… Не помню, сколько раз, но Луиджи сразу же уехал обратно. Что-то там без него в порту не ладилось. Ты всё-таки что-то вспоминаешь сам?
— Да, к сожалению. Это самый дурацкий и неудобный способ. Похоже на глюки, — охотно объяснил Марсель. Вообще-то, глюки казались чем-то личным, поскольку были непонятны и могли вызвать лишние вопросы, но это же Рокэ. — Я как-то раз минут на двадцать застрял у кафе, где играли музыку, и не мог понять, почему. А потом померещилось, что мы сидим внутри с Коко и Марианной и заставляем тебя петь.
— Было дело.
— Ура, значит, не глюки. Ещё что-то вроде усиленного дежа вю — не просто ощущение, что я уже был в этой комнате, а чёткое воспоминание о том, что я в этой комнате делал. Почти как в кино, но не совсем… Я бы обрадовался, если бы начал видеть всё в чёрно-белом — ну, знаешь, сразу становится понятно, что ты не сошёл с ума, а просто видишь флэшбэк.
— Ну, знаешь… Если б я начал видеть всё чёрно-белое, я бы как минимум насторожился.
— Ладно, пример не очень… Короче, такого нет, и я просто не понимаю, что происходит. Сижу на диване, зная, что сейчас вечер и нас четверо, потом вижу в кресле тебя — а за окном день. — Когда он сказал это вслух, ситуация стала ещё более бредовой, и Марсель вздохнул. — Так, ладно, хрен с ним. Скоро я всё вспомню и перестану чувствовать себя психом. Скажи, что это в рамках нормы, и я успокоюсь…
— С учётом травмы, с тобой всё нормально, — соврал он или нет, а легче стало в самом деле. — Во всяком случае, врач предупреждал, что подобие галлюцинаций — обоснованных, разумеется — имеет место быть. Раз они похожи на дежа вю, а не на психоделические кошмары с говорящими стенами, причин для беспокойства и вовсе нет.
— А этого он отцу не сказал. Ты там из врача всю мою биографию вытряс, что ли?
— Просто попросил.
— Без оружия, я надеюсь?
— Вежливо попросил, — Рокэ непринуждённо рассматривал чей-то резной балкончик, и Марсель впервые в жизни всерьёз забеспокоился о своём враче. — Насколько я понял, от тебя утаили некоторые моменты, потому что не рассчитывали, что тебе вообще придётся вспоминать.
— Да уж, никому в голову не пришло, что я не поленюсь. Обидно даже, — стоило лишь начать, и язык снова развязался, что от него и требовалось. — Такое ощущение, что я десятилетний школьник, которого не выпускают во двор погулять с друзьями.
— Тебе не десять лет, вот ты и вышел сам.
— Как-то так… Хотя не было у меня в десять таких друзей, чтобы ради них выползать на улицу, когда можно книжку почитать. Зато теперь есть.
Какое-то время шли молча, не наблюдая ни древних римлян, ни глинтвейна. Люди попадались, но по большей части — как силуэты за окнами своих домов. В такое-то время, как ни крути.
— Ты всё ещё в настроении отвечать на мои дурацкие вопросы?
— Почему бы и нет. Дурацких пока не было…
— Это льстит. Как мы познакомились? — Марсель не собирался спрашивать что-то конкретное, но вопрос сам на ум пришёл. Наверное, от него ожидалось что-то вроде «каково это — стрелять человеку в голову, видя его глаза», точнее, не от него, а от кого-то другого, оказавшегося бы на его месте.