Выбрать главу

— Они развелись до проблем или после?

Алферову было неприятно спрашивать такое о Майе, однако вопрос возникал сам собой.

— В самом их начале. Тогда было еще неясно, что дело обернется для Леши настолько плохо. Зато ярко проявились некоторые черты его характера, которые раньше Майя не замечала. Вы сами видели — он не принадлежит к сильным мужчинам, и в трудной ситуации на него положиться нельзя. Он теряется и готов пассивно идти на поводу у каждого, кто сильнее. Майя его разлюбила и развелась. Кстати, он больше переживал из-за разорения, чем из-за развода. Сперва начал пить, но через год его подхватила Евгения Петровна. В ее пользу можно сказать, что в ее руках он почти не пьет. Саму ее я знаю мало. Видела несколько раз, на наших встречах, и мне вполне достаточно.

— Это да. Именно так я представляю себе мегеру — что внешне, что внутренне. Интересно, она такая худая от злости или ее злость происходит от худобы?

Вообще-то, не следует обсуждать с одним свидетелем впечатление от другого, но Лазарева, похоже, не проболтается, а небольшая толика откровенности вызовет ее доверие.

— Думаю, тут взаимный процесс, — в тон ответила она.

— Значит, Вольская ремонтирует у Карпова машину… — пробормотал майор. Он не знал, какие у этой дамы могут быть мотивы для преступления, однако полагал, что ей хватило бы любой малости.

— Да, — с сомнением протянула Марина, — но, знаете, она первая заподозрила отравление и предложила вызвать скорую. А то пока бы до нас дошло, было б уже поздно.

— Вот как? И с чего она проявила подобную проницательность? Она медицинский работник?

— Да, вы угадали. По образованию она медсестра, но сейчас у нее свой диагностический центр, а Леша работает у нее шофером. Она имеет права, но машину водить не любит. Поэтому я думаю, что с Игорем больше имел дело Леша.

«Я на „Мерсе“, а муж со мной, — вспомнил Александр Владимирович. — При этом за рулем сидит он. Если б я был на его месте, посторонних травить не стал бы, а нашел кандидата в собственном семействе».

— С четой Вольских примерно ясно. Теперь Снутко Сергей Сергеевич.

— Майя осталась работать в банке, в отделе связей, и там познакомилась с ним. Это было четыре года назад. У него завод по производству синтетических моющих средств. А год назад они с Майей развелись.

— Почему?

Марина пожала плечами:

— Спросите лучше у нее. Я бы скорее спросила, почему она за него вышла. Пусть он солидный и серьезный человек, на которого можно положиться, я не думаю, что это повод для брака. В общем, Майя с ним развелась.

— А он и вправду солидный и серьезный человек?

— Даже слишком, — заметила Лазарева. — У него абсолютно отсутствует чувство юмора. Он зануда. Он вечно качает права. Он никогда не считается с интересами других. Единственное его слабое место — это Майя, в которую он по уши влюблен. — Она запнулась и несколько мягче продолжила: — Наверное, я не вполне справедлива. Легко критиковать чужих мужей, не имея своего. Он — удачливый бизнесмен, он носил Майю на руках, исполнял все ее прихоти, чего никогда не делал Лешка. Правда, страшно ревновал.

— И к Карпову?

— Нет. Игорь верный муж, и Майя никогда не пыталась его увести. К тому же он слишком давно с нею знаком.

— Но объясните-ка такую вещь, — попросил майор. — Снутко мало похож на любителя самодеятельной песни. Как его занесло на вашу встречу?

— Вы совершенно правы, — кивнула Марина. — Раньше он приходил как муж Майи. Он никуда не пускал ее одну. А сегодня неожиданно для всех явился в качестве кавалера Надежды Юрьевны Павловой.

— Действительно неожиданная пара! Непохоже, чтобы Павлова его особенно интересовала. Он что, пытался сегодня уговорить Майю вернуться?

— Спросите завтра у Майи, — предложила Лазарева.

— Ладно, а что представляет собою Павлова? Неужто она ходила в ваш клуб и пела? По-моему, она для этого старовата.

— Спасибо! — без обиды сыронизировала Марина. — Она тогда была моложе, чем я сейчас.

— Но вы же сейчас не ходите в КСП, — поспешил исправить бестактность Алферов.

— Была б возможность, ходила бы. Нам было очень хорошо. Да, она постарше остальных лет на десять…

— А по виду — на двадцать… — продолжал оправдываться майор. — Наверное, дело в комплекции. При такой толщине возраст определить довольно трудно.