— Сабрина Ханиган-Торнтон. Мать Бенингтона. Она изучала античную пьесу всю свою жизнь. Медею любила особенно.
Я сглотнула. Мать Бена, которая умерла или погибла.
— Спасибо, профессор, — едва дыша проговорила я, принимая книгу.
На языке вертелись вопросы, но я опять не решалась спросить. Как и не решалась погуглить Бенингтона. Не хотела я знать ничего из интернета и даже от других людей.
— Как у вас? Вы ведь вместе? — неожиданно спросил Робертс. — Прости, что спрашиваю, Кэти, но ты на него очень хорошо влияешь. Впервые вижу, чтобы Бенингтон так много и с удовольствием занимался. Ты как будто заразила его умом.
— Ох, профессор, скажете тоже. Боюсь, Бену со мной скучно, и он занимается проектом от нечего делать.
— Тоже неплохо, — пожал плечами Робертс. — Он очень умный парень. Мозги у него от матери. Правда, снобизм и гордыня от отца, но это неплохо помогло с клубом.
Робертс присел на край соседнего стола, явно готовый поболтать. Я, в свою очередь, была готова послушать.
— Как это? — спросила я.
— Когда Бен приехал учиться после пожара, он отказался от клуба, Кэти. Мне пришлось его уговаривать почти год. Он и учился черти как. Другого такого лодыря и прогульщика уже бы отчислили, но Бен у нас символ стабильности и незыблемости Торнвуда.
Я хмыкнула. Робертс приподнял бровь.
— Простите. Я не первый раз в Британии, но никак не могу привыкнуть к вашим аристократическим вековым традициям. В моей стране такое похоже на сказку.
Он закивал.
— Знаю, Кэти. Ваше дворянство буквально истребили в начале двадцатого века.
— Да. Теперь наша аристократия — это те, кто выжил в девяностые, и Киркоров.
— Киркоров? — повторил за мной Робертс. Даже не ошибся в произношении, что удивительно. — Кто это?
Я махнула рукой, улыбаясь, и сменила тему.
— Значит, это Вы уговорили Бена возглавить клуб?
— Да, я уговаривал, но он сам принял решение. Прежний глава окончил университет, и сам себя на его место назначил Алистер. Хотя обычно это кто-то из старших. Глоссер тогда был первокурсником, как и Бенингтон. Сместить его мог только один из Торнтонов.
— А что такого страшного делал Алистер?
— Ничего вроде бы, но даже до меня дошли разговоры о теории привилегированных фамилий. Попойки клуба часто заканчивались драками. Алистер — тот еще Наполеон и великий провокатор. Он всех убедил, что в нашем маленьком городе члены Торн Юнион должны разделять и властвовать.
— Разделять?
— Лордов от плебеев. Последних он не считает за людей. Они обслуга. Мы, то есть. — Робертс поморщился. — Прости, что употребляю такие слова.
— Ничего. Я слышала от Алистера всякое.
— Мне жаль, Кэти. Это ведь я поставил тебя под удар. Но тогда казалось, что Бен справится. Алистер всегда и во всем хочет быть первым, лучшим. Таланта, правда, для этого маловато. В Кембридж не поступил. В Оксфорд не прошел собеседование. А к нам его взяли. Он собирался наверстать упущенное, став во главе Торн Юнион, но не сбылось.
— Поэтому теперь Глоссер хочет владеть тем, что принадлежит Бену? — догадалась я.
— О, да. Начиная от апартаментов, заканчивая девушками.
— Апартаментов?
— Да, коттедж Торнтонов сначала отдали Алистеру, но ему пришлось съехать, потому что Бен решил учится рядом с домом. Он ведь поступил в Оксфорд, но отказался от учебы там после пожара.
Пожар, пожар, пожар.
Снова и снова этот пожар.
Я поняла, что обязательно буду расспрашивать Робертса, если не сверну разговор. Но он и сам, кажется, понял, что отвлекает меня.
— Ладно, Кэти. Что я тебе докучаю болтовней? Занимайся.
Я снова погрузилась в античный эпос и драму, а очнулась, только услышав голос Бена.
— Кэти, почти девять. Сколько можно? Профессор, я ее забираю.
— Да-да. Я и сам собирался выгонять, — откликнулся Робертс. — Мне тоже пора.
Мы вышли вместе, и профессор сам закрыл дверь на ключ и включил сигнализацию. Бен закинул на плечо мою сумку с нетбуком, взял меня за руку. Я растаяла.
— Завтра все в силе? — уточнил Торнтон у куратора. — Консультация в час.
— Да, буду ждать, Бенингтон, — подтвердил Робертс, а потом взглянул на меня тепло и почти нежно, улыбнулся, сказал тихо. — Она бы ей понравилась.
— Знаю, — тоже почти беззвучно ответил Бен. — Доброй ночи, профессор.
Он увел меня прочь прежде, чем я стала задавать вопросы. Казалось, между нами возникло что-то совсем иное. Ладонь Бена грела мои пальцы, и он нес мой компьютер, сам пришел встречать, хотя я забылась написать ему. Это все было так приятно и трогательно. Я ждала поцелуя или хотя бы беседы за ужином. Но Торнтон сразу ушел к себе, даже не пожелав мне спокойной ночи.