Я провалялась до полуночи в кровати с телефоном, переписывалась с Ви. Она уже не в первый раз звала меня в гости к родителям на Рождество. Я не собиралась в Россию на каникулы, но очень хотела поехать навестить старых друзей. Соскучилась по всем очень. Окончательного ответа я так и не дала, потому что теперь не могла решать все сама. Завтра нужно обязательно спросить у Бена. Надеюсь, он не взбесится.
Но спросить утром я не успела. Бен бегал, мылся, все время куда-то спешил. Мы не разговаривали толком до самых выходных. Я даже не пыталась приставать к нему со своими глупостями, пока он ел или занимался. Казалось, у моего лорда вообще нет свободной минутки.
Все надежды были на выходные, но и в субботу он с раннего утра куда-то умчался с огромной спортивной сумкой. Наверно, поехал играть в гольф с приятелями из клуба. Торнтон каждую субботу куда-то уезжал. От Гарри я знала, что у них по субботам гольф.
Меня Торнтон, разумеется, туда не приглашал. Я осталась дома, пыталась заниматься, но в голове прочно засели слова профессора Робертса. Все мысли были о соперничестве Алистера и Бенингтона. И о матери Бена.
Теперь я не могла думать о моем лорде как об избалованном снобе. Это ужасно, но его образ превратился в романтичного рыцаря, который обязан был принять правление клубом против воли. Который потерял мать и отказался от учебы в колледже мечты.
Это очень плохо. Еще немного, и я приму свою рабскую участь как благо. Или я уже приняла?
Плохо.
Но как ни стараюсь, могла снова разбудить в себе гнев и бунтарство. Не чувствовала себя рабыней. Мы с Беном почти друзья. Если, конечно, забыть, что он иногда сует свой член мне в рот. Когда это было? Я почти забыла, какой он на вкус. Признаться честно, даже скучала. Не был Торнтон конченым грубияном. Может быть, вначале, пока я изо всех сил сопротивлялась. Но и тогда мне нравилось.
Плохо, очень плохо, но у меня не было сил противиться странным теплым чувствам, которые расцветали в душе.
Всю субботу я валяла дурака. Бросила попытки заниматься и честно устроила себе выходной, валяясь перед телевизором, переписываясь с друзьями.
Бена так и не было. Лишь около восьми вечера я услышала громкий бит американского рэпа с улицы. Даже в окно выглянула, потому что музыка орала прямо около коттеджа Торнтона. Оказалось, что прямо у калитки припарковался дряхлый минивен. Из него и слышались ритмы улиц. Я с трудом поверила глазам, когда из машины буквально вывалился Бен. Он смеялся и волочил сумку по земле, дважды обернулся, чтобы показать фак тем, кто его подбросил.
Не сдержавшись, я выбежала на улицу, встречая лорда у двери.
— Хей, деткаааа, — протянул Бен, бросая сумку у крыльца и заключая меня в объятия.
От него пахло потом и пивом. Он был пьян. Вдребезги. Ну или почти. На ногах стоял, но вел себя необычно. Мягко говоря. И мне это снова нравилось.
— Пусти меня, — засмеялась я, пытаясь оттолкнуть Торнтона. — Ты воняешь, Бен.
От него действительно сильно пахло потом. Майка была вся мокрая, волосы тоже. Я вывернулась, но тут же пожелала вернуться в его потные объятия.
Мое желание сбылось. Бен сделал бросок вперед и снова настиг меня, как тигр добычу. Я расхохоталась, снова вырываясь. Торнтон зарычал, и это окончательно снесло мне голову. Боже, как же мне нравилось трепыхаться, дразнить его, распалять.
Почти приподнимая меня над полом, Торнтон пошел к своей комнате.
— Ах, вонючий! Вот как ты заговорила, маленькая дразнилка.
Он затолкал меня ванную, отпустил на секунду, но только чтобы взять на руки и поставить посреди душевой. Также не раздеваясь, Бен шагнул ко мне и включил воду.
— Помой меня, Морковка, — приказал он, делая голос грозным.
Я не могла перестать хохотать.
— Прямо в одежде мыть?
Торнтон прижал меня к стенке, выдохнул в губы.
— Дразнилка.
И поцеловал так, что у меня дух захватило.
— Ты маленькая, несносная…Такая притягательная, — бормотал Бенингтон между поцелуями.
Его ладони легли на мою мокрую майку, через которую легко читались очертания груди и просвечивали напряжённые соски. Я застонала, едва он сдавил их пальцами прямо через ткань, а потом наклонился и стал посасывать и кусать губами.
Господи, как же я скучала по этим ощущениям. Прикрыв глаза, я отдалась ему полностью, позволила себе чувствовать и не сопротивляться. Запустив руки Бену в волосы, я тихо постанывала, пока он играл ртом и руками с моей грудью.
— Кэти, детка, — выдохнул он мне в губы, вернувшись. — Как ты это делаешь?