Ви обняла меня и пожелала хорошо долететь. Она даже не вышла из машины, за что я ей очень благодарна. Бен уже прошел регистрацию, ждал меня в зале. Когда объявили посадку, стюардесса пригласила меня пройти в бизнес-класс. Я взглянула на Торнтона, но он и не пытался отрицать.
— Да, я не хочу лететь в экономе и не хочу лететь без тебя, — тут же признался он.
Это было странно, но мило. Я была так рада оказаться снова с ним вдвоем, что не стала спорить. Лишь прошептала на ухо:
— Возвращение властного лорда и репетиция возвращения всех желаний.
Бен не остался в долгу.
— Ты отсосешь мне в туалете, Морковка?
— Мы еще не в Торнвуде, Бенингтон. Все твои желания только там.
Он прищурился и процедил сквозь зубы:
— Вредина. Дразнилка.
Я улыбнулась ему, подвигала бровями. Весь полет мы целовались, и я словно нечаянно роняла руку на бедро Торнтона, гладила ближе к паху, заставляя моего лорда громко выдыхать и тихо ругаться.
— Клянусь, Морковка, ты пожалеешь, — хрипел Бен, но руку мою не убирал.
— Знаю. В Торнвуде. Но мы еще не там.
— Ты пожалеешь раньше.
Я думала, это пустые угрозы, но оказалось, что я недооценила мстительность Торнтона. В аэропорту Эдинбурга нас ждала машина. Я застонала от блаженства. Мне нравились путешествия, но все же комфортнее перемещаться на авто, чем менять два поезда.
Водитель кратко поприветствовал, забрал наши вещи и сел за руль. Мы с Беном устроились на заднем сидении рядом. Торнтону этого показалось мало, и почти сразу он усадил меня на колени. Теперь пальцы моего лорда бессовестно дразнили меня небрежными прикосновениями. За час пути я промокла насквозь и даже не просила пощады, боясь бессовестно застонать на всю машину.
Старинные башни Торнвуда показались мне прекраснейшим пейзажем на свете. Мы с Беном вошли в коттедж, он накинулся на меня и стал раздевать. Одежда трещала по швам, а Торнтон только ругался от нетерпения. Он взял меня прямо у двери, подхватив под попку. Я запрыгнула на него, обняла руками и ногами. Мои стоны и крики заполнили дом. Я могла больше не сдерживаться. Бен словно пил эти звуки, целуя и кусая мои губы.
— Фак, Морковка, как же я давно хотел этого, — признался он, тяжело дыша.
Его ритм был неистовым. Он словно выбивал из меня оргазм. Это было мощно и дико, почти больно, но я не хотела иного.
Это был Бен.
Настоящий, неистовый, безумный.
Мне нравилась нежность, но я любила его таким сильнее.
Едва я кончила, то мягко сползла на колени, взяла его член в рот и стала быстро и сильно сосать, чувствуя свой вкус на его плоти. Бен кончил почти сразу, громко простонав. Я проглотила сперму и не могла не улыбнуться, запрокинув голову.
— Добро пожаловать домой, лорд Торнтон.
Он захохотал, все еще задыхаясь и хрипя.
— Безумная, бессовестная Морковка, люблю тебя, — ответил Бен, поднял меня на руки и понес в душ.
Мы вернулись к учебе и студенческой жизни, но ничего уже не было как прежде. Вроде бы никого не ставили в известность о переменах в отношениях, но, похоже, это и не требовалось. Торнвуд стоял на ушах, обсуждая нашу с Беном помолвку, тайную свадьбу в Лондоне и даже мою беременность. Гарри узнал от общих знакомых, что мы встречали Рождество у Йорков вместе, и понеслось. Даже история с шарфами цвета Торнтонов переходила из уст в уста, как баллада.
Мы с Анж не очень близко общались последнее время, но она не постеснялась спросить:
— Вы правда были с Торнтоном официально вместе у Йорков? Он позволил тебе сделать подарки от имени рода?
Я закатывала глаза и объясняла, что это все глупости, мы были отдельно, просто совпадение. Разумеется, она мне не верила. А еще я слышала зависть в голосе. Гарри не пригласил ее провести каникулы вместе. Бен меня — тоже, но Анж это видела иначе.
— Вы вместе — это очевидно, Кэти, — был ее железный аргумент.
Мне было лень отрицать и доказывать. Я наслаждалась безумным романом с Беном, вообще не задумываясь, как это выглядит или называется. Мы все еще играли в игру “Все желания”, но знали, что между нами намного больше, чем спор, похоть и обязательства.
Я узнавала Бена с новых сторон. Мы стали вместе просыпаться и бегать. Разумеется, меня надолго не хватало, и я дезертировала на кухню, чтобы приготовить завтрак. Утвержденное, стандартное меню Бена перестало мне казаться идиотизмом и ограниченностью. Я с удовольствием ела теперь утром кашу, а синие ягоды — в конце недели.
Мы вместе ходили на занятия, обедали, занимались в библиотеке, зависали в кофейне или пабе по выходным. Бен больше ни разу не брал меня на заседание клуба, и я знала, что это не наказание, а благо для меня. После теплой компании в Рождество я и не особенно хотела возвращаться в общество великосветских засранцев. Бенингтон каждый раз возвращался после заседаний Торн Юнион раздраженный и хмурый. Почти сразу он тянулся ко мне и мы занимались любовью медленно и долго.