Каждый раз, когда вы замечаете, что в вашем уме нашлось место отрицанию, углубляйте свою практику, а потом подходите ближе к тому, что страшит. Пригласите страх на чашку чая: «Боязнь паралича? О'кей. Давно тебя не видел. Почему бы тебе не зайти, не посидеть со мной?» Или: «Страх смерти? О, я встречаюсь с тобой ежедневно. Что же, заходи, присаживайся. Расскажи, что нового». Каждый раз, когда вы делаете это, вы приближаетесь к тому состоянию, когда сможете взглянуть на гостя и сказать: «А, привет!»
4. КАК БЫТЬ С ТЕЛОМ?
Я уже писал, что в шестидесятилетнем возрасте я отмахивался от старения и игнорировал своё тело, как только мог. Помимо неудавшегося суперменского прыжка, уложившего меня с разбитой в кровь ногой на сцену в Денвере, ещё несколько случаев (о которых мне до сих пор напоминают шрамы) указывали мне на мой почтенный возраст. Во Французской Полинезии я катался на волнах вместе с двадцатилетними серфингистами и поранился, налетев на коралловый риф. В один прекрасный день, играя в гольф с юной инструкторшей, я представил себя её ровесником и вогнал мяч в рыхлый холмик, порвав при этом суставную сумку правого плеча. В другой раз, помогая подруге строить дом в горах Нью-Мехико, я состязался в силе с молодыми рабочими, таская наверх кирпичи, и меня чуть не хватила кондрашка.
Я решил заниматься в тренажёрном зале и, чтобы правильно накачать мускулатуру, нанял личного тренера. Этот спортзал был популярен у культуристов, и всюду вокруг себя я видел этих громадных мускулистых ребят, глядящих на себя в зеркало, позирующих и восхищающихся своими бицепсами и грудными клетками. Вскоре я стал подражать им, втягивая живот и важничая, но я близорук, и без очков себя в зеркале не видел. Я уже было уверился, что стал одним из них, когда однажды ко мне во время выполнения обычных упражнений подошла с озабоченным лицом моя тренерша и спросила: «С вами всё в порядке?» Мне казалось, что да, но ей было очевидно, что нет. К сожалению, мне опять пришлось признать, что моё тело вовсе не такое, каким бы мне хотелось его видеть.
Это напомнило мне стишок, который я много лет назад получил по почте от отца:
Когда приходит старость? С сединой? Да нет… Морщины — тоже ерунда. Но если ум в разладе с телом, значит, ты резвиться уж не будешь никогда.
Да, пришлось согласиться, что я уже не тот, что прежде.
Ирония в том, что, выступая с лекциями, я должен был говорить о теле как специалист, в то время как мне следовало бы разобраться в своих взаимоотношениях с собственным телом. Подобно подростку, проходящему через обычный период борьбы со своей личностью, эмоциями и сексуальностью, я подсознательно решил подчинить себе тело. Много лет я оправдывал своё пренебрежение к телу тем, что я духовное лицо, превзошедшее плотские страсти и страдания (на самом деле всё было далеко не так). С возрастом, казалось, появились новые оправдания моему безразличию к телу: «Зачем привязываться к физической оболочке, которая явно поизносилась? Почему бы не жить, подобно моему возлюбленному гуру, которого тело, очевидно, мало заботило?»
После инсульта, когда мне пришлось сражаться с телом (с его неподвижностью) напряжённее, чем когда-либо раньше, я осознал, как обманывал себя. Я понял, что до сих пор прятал голову в песок. Я не был просветлённым (каковым вообразил себя), но отворачивался от ограничений своего воплощения. Теперь я вижу, насколько моё раздробленное психическое состояние отличается от истинного блаженства Махарадж-джи. Он не только был погружен душой в Абсолют, но и имел глубокие корни в теле (о котором, казалось, он полностью забыл). Он сидел на полу; между его телом и землей не было ничего, кроме старого одеяла, и его мало заботила его плоть и её бренная связь с окружающим миром. Он видел в теле то, чем оно было, — аспект Бога. Может, он невысоко ценил тело, но и не отрицал его роли. Я чувствую сердцем, что он мог бы согласиться с буддистами, утверждающими, что существу, родившемуся в человеческом теле, невероятно повезло и поэтому тело достойно заботы.
Теперь, когда инсульт заставил меня в большей степени сознавать своё тело, я наконец получил право сказать кое-что о том, как можно стареть с выгодой для себя, используя увядание тела в качестве средства приближения к Богу.
КАК ВЫГЛЯДИТ ТЕЛО
Недовольство видом своего стареющего тела причиняет людям немало страданий. Ситуация усугубляется рекламой, вовсю доказывающей, что новые вещи (и молодые люди) всегда лучше старых. Это заставляет многих пожилых людей вести такую борьбу с процессом старения, что их жизнь превращается в ад. Когда диета и упражнения уже не помогают, женщины, чтобы улучшить свой внешний вид, порой обращаются к пластическим хирургам, нередко идя на непомерные траты. Нужно разобраться, как мы относимся к своему телу, какие мысли появляются у нас, когда мы смотрим на себя в зеркало. Спросите себя: «Кто я теперь, когда моё тело уже не такое, каким было когда-то? Что во мне не меняется? Где «я», наблюдающее за этим процессом?»
Я не призываю быть поллианистами{27} — нельзя отрицать, что вид своего стареющего тела вызывает печаль, которая сродни грусти, навеваемой осыпающимися лепестками отцветшего цветка. Неплохо, рассмотрев в зеркале признаки старения — варикозные вены, лысину, — вздохнуть (а ещё лучше — посмеяться) над прожитыми годами. Неоднократно, увидев своё отражение в зеркале, я останавливался и думал: «Да разве это я?!» Плешивая голова и отвисшее пузо веселят меня, а не выдавливают слезу, так что я могу сказать себе: «А, да. И это тоже».
У меня выработался, своего рода, ритуал. Вечером я подходил к зеркалу и говорил себе: «Это моя лысая голова, это мой большой живот, это моя обвисшая кожа». Я много раз глядел на всё это, принимал увиденное и вырабатывал мягкое сострадание к каждой части своего тела. Я делал это, чтобы выяснить, кто же живёт в этом «старом доме».
Если не смотреть на дом, как выяснить, есть ли кто-то внутри? Делайте это иногда. В этом столько свободы!
Индусы говорят, что змея не может содрать с себя старую кожу. В должное время кожа сама спадает со змеи, подобно одежде. Аналогично, если мы сознаём свою склонность цепляться за прошлое и оплакивать будущее, мы научимся принимать своё стареющее тело с достоинством, сочувствием, не огорчаясь, позволяя своему прежнему внешнему виду отпасть от нас, подобно змеиной коже. Однако для этого обычно требуется время.
Приведу в качестве примера свою борьбу с избыточным весом. В сорок с чем-то лет я обнаружил, что толстею. Строгие диеты сменялись периодами обжорства, и ситуация была тупиковой. Каждый молочный коктейль или десерт порождали чувство вины, а любое пропущенное лакомство создавало ощущение лишения. С годами бороться против лишних килограммов становилось всё труднее, но привычные представления говорили мне, что я толстый. Мысль о том, что, позволяя своему телу есть столько, сколько ему хочется, я толстею и выгляжу плохо, настолько укоренилась в моём сознании, что от неё нелегко было избавиться.
Потом случилось событие, которое избавило меня от этой озабоченности. В течение недели я читал лекции в еврейском семейном летнем лагере, и как-то в пятницу вместе со всеми мужчинами совершал микву — очищающее омовение. Масса раздетого народа погружалась в чан с горячей водой, а потом прыгала в бассейн. Там были мужчины и мальчики всех возрастов, и, оглядевшись вокруг, я вдруг увидел себя отражённым во многих окружавших меня телах, подобно мне, ведущих своё происхождение от восточноевропейских крестьян. И в тот момент я увидел, что контуры моего тела, которые я большую часть жизни пытался изменить, были генетически предопределены! Я почувствовал, что мне уже не так сильно хочется похудеть, и вскоре без всякой диеты мой вес стабилизировался на девяноста семи килограммах. Согласно статистике, это многовато, но меня цифры уже не волнуют: я избавился от привязанности к имиджу стройного мужчины. Вместо того чтобы сражаться со своим животом, я научился уважать его, и это помогло мне расслабиться и подготовиться к низкому уровню физической энергии.