— Когда забыт человек… — начал говорить он.
Я вновь взглянул на людское море, бушующее вокруг меня. Штрафная рота растворялась в массе войск, собравшихся на границе гигантского укреплённого лагеря. Здесь были все, кроме разведки, которая контролировала периметр вокруг и некоторых «перебежчиков», которые были направлены в сторону ближайшего леса, прочёсывать его ценой своих жизней. Не так давно мы начали натыкаться на закопанные мины, отчего погибло несколько аристократов. Теперь впереди всегда гнали истощённых крестьян. Вот и с лесом тоже самое. Даже если в нём не было ловушек и не прятался враг, подобная «прогулка» непременно приведёт к смертям среди плохо подготовленных гражданских.
Чего уж, я слышал, что даже скудный паёк, который им ранее давали, был полностью прекращён, чтобы более не тратить вообще никаких ресурсов. Полное самообеспечение. Случаи каннибализма, о которых ходили слухи, скорее всего уже стали реальностью. Хотя… может на то и был расчёт? Дэсарандес желал не только максимально унизить горожан захваченного Мобаса, которые посмели слишком сильно сопротивляться его карающей длани, но и озлобить этих, в сущности своей, самых обычных землепашцев. И вариант не кормить их кажется достаточно радикальным и… действующим.
Плевать. Даже если так. Какое преступление, какой проступок, может иметь хоть какое-то значение перед лицом своего врага? Какое нечестивое деяние? Право вершить зло всегда было величайшей наградой праведных.
И сейчас шли последние мгновения перед атакой. Хах… будет ли речь императора столь воодушевляющей, что я помчусь на смерть в первых рядах с его именем на устах, как наверняка сделает большая часть моих временных товарищей?
Посмотрим… я ничего не могу гарантировать после момента своего сюда попадания. Ничего… Даже такой малости, как сохранение собственного покоя.
— Когда кровоточат раны, когда мы оплакиваем утрату… — между тем, продолжал говорить Дарственный Отец.
Мысли раз за разом, как за весь прошедший месяц, устремлялись в прошлое. Проклятое самокопание! Не здесь и не сейчас!
Но я всё равно думал. Не о Силане (хоть и она, признаться, периодически проскальзывала в моём сознании), а о себе. О том, что иду в бой без артефактов, кроме нескольких рун, ножом вырезанных на коже груди, бёдер и плеч. Без поддержки и лишь с толпой «перебежчиков», то есть, пушечного мяса, которое помчится совсем-совсем впереди. Ну и трупов некромантов. Хорошая компания!
Сука… Почему не хотя бы в группе боевых магов?.. Но нет, у меня здесь обычные колдуны, которые хоть и владели азами стихий, не слишком то их отрабатывали.
Что я хочу, если штрафная рота — замена казни? Во время войны сгодится любая жизнь, даже преступника.
Хорошо ещё, что сумел наладить контакты со своими «сокамерниками», ведь у нас, в тесном мужском коллективе, всё равно царили свои правила и своя иерархия. Как же хорошо, что Третья магическая подготовила меня к подобному… Лидерство не брал — не было никакого желания, но и на шее своей ездить никому не позволил. Когда же начал беспрерывно тренироваться, так и вовсе заслужил толику признания и интереса. Ха-а… хоть смеяться не стали, что, дескать, магу физическая сила не нужна, и то хорошо. Так-то они правы, но… что мне было делать две недели ожидания в камере⁈ Потом, когда направились в поход до Фирнадана, хотя бы день был занят переходом, а ранее… Тьфу, просто бессмысленно сидел на месте!
— Когда человек боится, теряет разум в смятении… — рассказывала сияющая в небе фигура.
А как на моём месте повёл бы себя император? Тоже хитрил, заставив врагов поверить, что они победили, а потом нанёс решающий удар? Может и так. Я не знаю этого… Я вообще, как оказалось, мало что знаю, хоть и всегда гордился собственной грамотностью. Однако, это «домашняя» грамота. Теория. Что до реальных вещей и практики? Когда я сумею в должной мере набраться так называемой мудрости?
— Когда он становится меньше малого… только тогда способен он осмыслить гармонию Хореса! — Дэсарандес вскинул руки и тысячи человек вскинули их, как один.
Я взглянул на эти людские волны, которые взревели и закричали. Офицеры обнажили парадные клинки. Солдаты махали ружьями. В лучах утреннего солнца вздымались гербы и флаги. Колдуны, специально направленные на края импровизированной площади, создали салют.