Впрочем, я всегда считал, что у наблюдателя достаточно терпения. И злобы. Интересно, каким образом его приметили? Неужто единогласно остановились на его кандидатуре?
— Серебряный, — выдал я довольно скромную сумму. Скромную по нашим меркам, ибо каждый солдат, даже из штрафников, имел какие-никакие деньги. Часть трофеев, которые остались, припрятанные в тайниках деньги. Друзья, которые вовремя успели «спасти» его долю, положив ту себе в карман и предоставив Тайной полиции пустую палатку для обыска.
Салман облизнулся. Я видел, как в нём начали бороться жадность и здравый смысл.
— Не, — покосившись на Эльму, произнёс он. — Я ведь не дурак.
— Конечно, — хмыкнул я, скрестив руки на груди.
Юнец подобрался к Дриззу ближе, заходя сбоку. Хродбер лишь развернул ему навстречу щит. Ещё шаг. Меч наблюдателя скользнул вбок. Парень отскочил, затем вновь приблизился — под более острым углом.
Флегматично развернувшись, Дризз повернулся, чтобы переставить ногу — и тогда его противник атаковал. Я невольно фыркнул в момент, когда тяжеловесность Хродбера вдруг испарилась. Лишая себя естественного преимущества в росте, Дризз встретил молниеносное нападение в низкой стойке за щитом, а потом сразу рванул вперёд, навстречу высокому удару парня. Остро заточенный нож слабо скользнул по шлему моего бывшего наблюдателя, а потом тяжёлый круглый щит врезался в грудь юнца и отбросил его.
Парень ударился о землю и покатился, поднимая тучу пыли. Глупец погнался бы за ним — и встретил сверкающий в пронизанной солнцем пыли нож, но Хродбер лишь вновь укрылся за щитом. Его противник вынырнул из клубов пыли, с испачканным лицом и подрагивающим ножом. Но ухмылка никуда не делась. Казалось, что ничто не могло сбить его с толку. И это вызывало толику уважения. Похоже, пока ещё свободные города не ошиблись, делая на парня ставку.
И всё-таки, на их месте, я бы не рассчитывал на победу. Дризз был слишком опытен, к тому же выбрал такой стиль боя, к которому юноша, сделавший ставку на скорость и ловкость, просто не привык. Хродбер же будто стоял в переднем ряду фаланги, плечом к щиту с другими пехотинцами. И в этом был смысл. Единый строй, дисциплина и холодный разум — это то, что позволяло войскам Империи побеждать всегда и везде.
Поймав себя на том, что сильно сжал пальцами собственные плечи, заставил тело расслабиться. Всё хорошо, Кирин, даже если Дризз проиграет, то это всего лишь смерть. Ничего страшного, так?
Слабо улыбнувшись, я продолжил смотреть поединок.
Между тем ловкий паренёк начал быстрый, стремительный танец, закружившись вокруг Хродбера, мечась то в одну, то в другую сторону, играя с ярким солнечным светом, отблесками на оружии и доспехах, и поднимая тучи пыли. В ответ наблюдатель лишь разворачивался в одном из четырёх направлений — в собственном невидимом квадрате — и ждал. Казалось, он всякий раз удерживал стойку слишком долго, всякий раз методично печатал шаг простого пехотного строя, будто тупоголовый новобранец. Он игнорировал все ложные выпады, не атаковал, когда мальчишка терял равновесие и спотыкался — наверняка наигранно.
Зрители, стоявшие за пределами импровизированной арены, в зависимости от знатности, начали разочарованно кричать. Кто-то подбадривал Дризза, кто-то утверждал, что он слабак и трус. Однако верхушка войска терпеливо молчала. Дэсарандес так и вовсе не сводил заинтересованного взгляда с пары бойцов. И как мне кажется, я понимал причину.
Хродбер отказывался играть в игру своего противника и тоже обманывал его, изображая излишнюю дуболомность. Если юнец совершал ошибки слишком очевидно, то куда более опытный и хитрый Дризз был терпелив, как рыбак. Ему достаточно заставить врага поверить только один раз. Лишь однажды оступиться по настоящему, чтобы умереть.
Но вот, юноша вновь атаковал, лезвие короткого ножа засвистело в бешеной пляске финтов, а затем нанесло режущий удар вниз, целясь в правое колено наблюдателя — через щель защитного снаряжения. В тот же миг щит опустился, отводя нож в сторону. Горизонтальный взмах меча Хродбера должен был прийтись парню в голову, но тот пригнулся, отчего клинок без толку скользнул по кончику сапога самого Дризза. Следом наблюдатель стремительно ударил щитом в лицо юноше. Тот отшатнулся, но увернулся не полностью и кровь хлынула у него из носа. Однако нож взметнулся вверх, безошибочно обошёл край щита и вонзился в щель тяжёлой защитной экипировки Хродбера на левой руке. Специально скошенный крюк вошёл в плоть, а затем рванулся назад, рассекая связки и жилы.