— Парни, поспешите, в самом-то деле! — Атон, зажимая у себя между ног, принялся подпрыгивать, пристроившись за последним инсурием.
— В штаны, Корвер, — расхохотался я, едва не назвав мага настоящим именем. — Представь, что мы всё ещё бегаем по чёртовым окопам имперских ублюдков.
— Я в форме крысы поссал, — меланхолично пояснил Борх, вызвав новую порцию смеха от парочки солдат.
Наконец вырвавшись из помещения, я уверенно направился в сторону, куда ранее ушёл Муллер — мельком увидел направление, в которое он развернулся, шагнув в коридор. У меня не было ни малейшего понятия, куда эта дорога приведёт, но я знал, что нельзя давать даже скудный намёк на собственное незнание хоть чего-либо! Следовательно, изображаю уверенность, даже когда на неё нет и намёка.
— Оу, чудо из чудес, я сразу же расхотел, — проворчал Атон. — Похоже, на меня давили стены.
— Скорее острое желание облегчить мочевой пузырь вызывали направленные в лицо ружья, — усмехнулся я, вызвав смешок у Борха и фырк у Атона.
Вскоре выяснилось, что направление было верным. Ну-у-у… вроде бы. Мы добрались до винтовой каменной лестницы, которая вела вверх и вниз.
— Кир… кха-кха, — с трудом исправился Атон, — Изен, как думаешь, что сейчас дают на кухне? — и отчётливо, одними глазами, указал вниз.
— Я думаю птицу. Летающую такую, — скрестил руки на груди Борх, мотнув головой вверх.
Просто прекрасно!
— Друзья мои, — обернулся я к ним, блистая улыбкой, а сам оглядел коридор в поисках возможных наблюдателей и свидетелей. — Вы в курсе, что много жрать — вредно? Я вообще думал просто походить по двору, обдумать, что и как мы будем докладывать наставнику.
Оба парня хмуро переглянулись, очевидно не поняв мою слишком тонкую аллегорию. Кретины, что ещё можно ожидать?..
— Поднимемся по лестнице вверх, погуляем по окрестностям, а там, ежели что, сходим вниз. Конечно, если время останется, — объяснил я им, а далее потопал вперёд.
Благо, что ещё в имперском лагере, когда мы обсуждали последние мелочи, сказал ребятам, дабы они отыгрывали роль в абсолютно любой ситуации. Даже если мы одни-одинёшеньки торчим в запертой комнате или наоборот — на пустой площади. Никогда не знаешь, кто решит подслушать, а у высших сионов с этим проблем нет! Следовательно, вариант один — играть роль, умудряясь при этом иносказательно обсуждать реальную ситуацию. Непростое дело.
Пробежав вверх, вышли на, как оказалось, первом этаже (это что, мы в подвале торчали?). Понял я это потому, что рядом возникло первое окно, встреченное мною в Фирнадане. И сквозь него я увидел площадь (как раз-таки с цифрой один), слабо освещённую парочкой простеньких магических светильников. Видать это и есть то место, про которое говорил Муллер. Хм, ну не просто же так он направился в эту сторону? Самого наставника, кстати, поблизости не было. Зато, покрутив головой, заметил чуть вдали от средств освещения нескольких парней и девушек, которые болтали друг с другом. Выглядели юными, но хмурыми и замороченными. Ни улыбок, ни чего-то подобного. Кажется осознали, в какое дерьмо ввязались, но выхода уже нет.
А ещё у них была однотипная форма. Скорее всего стандартная для волшебников этой местности. Вот только у нас (точнее у той троицы, которую мы взяли) она другая! Почему? Выдали для диверсии? Или это отличительный знак у… например, магов, которые закончили обучение? Триединый бы знал, ведь я не скопировал всю память Изена, а просто вытащил несколько финальных обрывков воспоминаний, которые позволили узнать хотя бы какие-то мелочи, чтобы не сесть в лужу в первую же минуту пребывания тут!
— Фух, — протяжно выдохнул я, ощущая, как маленькие молоточки застучали в висках. Шпионаж — это весьма нервная работа, особенно когда ты ни хера о нём не знаешь!
— Уважаемая госпожа! — Атон широко улыбнулся, заметив в дальнем конце коридора служанку, которая мелькнула в свете тусклой, совершенно не артефактной, лампы. Судя по виду, она собиралась зайти в комнату для уборки или чего-то подобного. — Не соблаговолите ли поведать усталым разведчикам, весь день пробывшим в тылу врага, что сегодня подавали на ужин? Возможно, что-то ещё осталось, а то мы немного запоздали.
Услышав начало его речи, я едва не схватился за голову — ну кто так обращается к обычной служанке⁈ Но почти сразу понял, что парень изобразил ехидство, тем самым показывая, что шутит — разыгрывает женщину, — но так, чтобы не обидеть её, а напротив, немного польстить, чем поспособствовать оказанию нам некой… помощи.