У него нет никаких подтверждений, что на вырванной странице адрес Элайджи Камски. Нет повода считать, что его теория верна.
Дверь со стороны пассажирского сиденья открывается и внутрь заглядывает Хэнк.
— Смотрю, ты уже нашёл повод расстроиться? — он тяжело опускается в кресло и захлопывает дверь. — Из-за чего?
— Есть идеи, как понять, что было на вырванной странице? Как её… реконструировать? Диод не справляется.
Хэнк щурится и секунд десять просто смотрит на Коннора, не моргая и не сводя взгляда. Потом вздыхает:
— Быстро же ты стал полагаться только на него. У тебя есть карандаш?
Не дожидаясь ответа, он открывает бардачок и начинает там рыться, пока не находит огрызок карандаша, о существовании которого Коннор не помнил последние несколько лет.
— Блокнот давай сюда, гений.
Коннор хмурится и протягивает блокнот Хэнку.
— Что вы собираетесь делать?
— Рули давай в участок, нам ещё на обработку записи отдавать.
Коннор заводит машину, а Хэнк в это время начинает равномерно закрашивать страницы карандашом, не пропуская, кажется, ни кусочка. Коннор наблюдает за этим краем глаза, но потом сосредотачивается на дороге. Он понимает, что пытается сделать Хэнк, и от неловкости происходящего у него горят щеки и пересыхает во рту.
— Что там, говоришь, должно быть?
— Адрес Камски.
— Ну, адреса Камски тут нет, — Хэнк откидывается назад. — Это список.
— Список?
— Да. Не знаю, правда, как все эти люди связаны, — Хэнк немного щурится, всматриваясь в перечисленные имена: — Карл Манфред, Аманда Стерн, Джейсон Графф, Филип Сеймур и, конечно же, Элайджа Камски, — он кладёт книжечку под стекло и бросает карандаш обратно в бардачок. — Думается мне, что нам стоит их поискать.
Коннор нервно сглатывает, скашивает взгляд на Хэнка.
— Ты сказал Аманда Стерн?
Это имя будит воспоминания. Диод вспыхивает жёлтым и тут же снова становится синим.
— Да, там вроде так написано? А что? — Хэнк обрывает вопрос, замолкает и спрашивает очень осторожно: — Разве твою мать звали не Аманда?
— Аманда Стерн. Да. Моя… мать, можно и так сказать, — Коннор коротко смотрит на Хэнка. — Она умерла незадолго до того, как я закончил академию.
Хэнк задумчиво смотрит перед собой, сцепляет руки в замок и молчит. Прочищает горло.
— У тебя хотя бы предположения есть, как она может быть связана с Элайджей Камски?
— Никаких, — Коннор жмёт плечами. — Она и андроидов-то не то чтобы любила. Готовила меня для работы в Департаменте, сколько я себя помню.
— А она ведь могла тебе рассказывать не всё.
Коннор задумчиво прикусывает губу.
— Сейчас запрошу…
— Смотри на дорогу, пацан, — Хэнк устраивается поудобнее, активирует терминал со своей стороны и произносит: — Компьютер, собери информацию, — он прокашливается и перечисляет имена. Командует: — Найди пересечения. Выведи краткую справку.
— Когда вообще Камски исчез?
— Лет… семь назад, наверное. Ему можно написать, как ты понимаешь, но информацию о своём местонахождении он не выдаёт, — Хэнк листает досье и даже не смотрит на Коннора. — Ходят слухи, что он ведёт богемный образ жизни где-то за пустошью.
— Богемный образ жизни за пустошью. Интересно, — Коннор поджимает губы.
— Камски всегда был достаточно эксцентричным. И бессовестно богатым. Не удивлюсь, если он всегда планировал свалить подальше из города, окружить себя андроидами и радоваться жизни, — Хэнк хмурится. — Твоя мать преподавала в Колбриджском Университете?
— Да. Уволилась, потому что получила травму головы и стала забывать некоторые вещи. И со временем это стало прогрессировать.
Коннор прикусывает губу и щурится, глядя на дорогу. В голове крутится только уставшее лицо Аманды, испещрённое морщинками, и снова и снова повторяющийся вопрос.
«Кто ты?»
— Она преподавала Воспитание искусственного интеллекта… тридцать лет назад, ого… Смотри-ка, — Хэнк разворачивает терминал. — Это не твоя ли мать с Элайджей Камски на фото?
Коннор смотрит на фото мельком, резко сворачивает и останавливается на обочине. Наклоняется к терминалу и рассматривает фото, каждую его деталь.
Вот справа стоит Элайджа Камски в университетской толстовке и с небрежным пучком на макушке.
А слева — Аманда. Такая, какой он её помнит — высокая причёска, собранная из сотен косичек, темно-бордовое свободное платье. Немного моложе, но совершенно точно она. Аманда.
Мама.
— Я никогда этого фото не видел.
Хэнк отворачивает терминал обратно, листает данные дальше.
— Камски у неё диплом писал.
— Но… почему она никогда этого не упоминала?
— Ты же сам сказал, что она ненавидела андроидов, так? Так с чего бы ей упоминать ученика, который её разочаровал.
— Но тогда почему она есть в этом списке? И почему этот список находился у Манфреда?
— Второй вопрос даже интереснее первого, кстати, — Хэнк вскинул брови. — Иначе я бы предположил, что это список тех, кому Камски рождественские открытки рассылает. Потому что… Выходит, Аманда Стерн учила Камски. Карл Манфред был его другом. Как он связан с оставшимися двумя?
Коннор глушит машину и отправляет запрос в систему тоже. Перебирает, пролистывает статьи и научные работы, фотографии. На них худой высокий мужчина с острыми скулами и синими глазами жмёт руки учёным, инженерам и специалистам, выступает с кафедры, обнимается со студентами.
Джейсон Графф и теория очеловечивания андроидов: сумасшествие или реальность?
Есть ли у андроидов душа?
Кто человечнее: люди или девианты? Отвечает Джейсон Графф.
— Графф был автором теории, что андроиды такие же люди, как и мы, — говорит Коннор.
— Ага, вижу его работы. Он очень хотел опровергнуть утверждения Камски, что андроиды — это просто машины, призванные нам служить.
— Наставник. Друг. Оппонент. Интересно, — Коннор переключает справку с Джейсона Граффа на Филипа Сеймура. — А что последний?
— Филип Сеймур. Биоинженер, — Хэнк водит пальцем по терминалу. — А это уже интересно. Он работает в Сайберлайф.
— Совершенствует биокомпоненты.
Филип Сеймур — светловолосый грузный мужчина в очках. В отличие от Граффа, он никогда не смотрит в камеру, и улыбается сдержанно.