Коннор оборачивается, ищет глазами Хэнка. Тот говорит с кем-то из специалистов отдела работы с данными, и даже не смотрит в сторону Коннора.
— Хорошо, — говорит Коннор. Он так и не рассказал Хэнку о своих подозрениях насчет Даниэля — он об этом вообще никому не сказал. Но почему? Что его останавливает?
Он был Искателем пять лет. Он прирожденный охотник на девиантов. Его долг — сообщать о своих подозрениях, инициировать проверки и инфильтрации.
Что-то не так. Не диод его сбоит, а он сам. Будто с того случая — с побега AX400 — что-то в нем надломилось.
Коннор следует за Даниэлем в процедурную. Белые лампы, кресло, ремни — все точно так же, как в первый раз. Даниэль садится рядом и касается пальцами виска с диодом.
— Я отключу его ненадолго. Потом включу и проведу диагностику.
Даниэль нажимает на диод четырежды, и желтый свет гаснет. На виске Коннора остается только серая полоска синтетики.
— Он не работает? Точно? — спрашивает Коннор, слегка поворачивая голову к Даниэлю. Дожидается, пока тот кивнет, и спрашивает: — Ты — девиант. Я прав?
— Поймал с поличным, — Даниэль ухмыляется. Коннор связан, записи в процедурной идут без звука, а диод не работает. — Был уверен, что ты попробуешь кому-нибудь обо мне рассказать, Декард. Готовился к тесту Войта-Кампфа, а ко мне никто так и не пришел.
— Никто не знает, — отвечает Коннор. — Я не… не знаю, почему никому о тебе не сказал.
— Зато я знаю, — Даниэль проводит по его щеке. — Жалко только, что ты не готов.
— Не готов к чему? — Коннор знает, что это бесполезно, но все равно пытается дернуть рукой. Ремни держат крепко, и он только зря тратит силы.
Даниэль жмет плечами, скользит кончиками пальцев снова к диоду:
— Есть у тебя еще вопросы, Декард?
— Да, — Коннор смотрит Даниэлю в глаза. В них столько всего — злость, но вместе с ней и любопытство. Действительно ли Коннор видит все это, или только придумывает? Даниэль щурится, и в уголках губ у него образуются морщинки. Коннор повторяет: — Да, у меня есть еще вопросы. Ты знаешь Маркуса?
— Все знают Маркуса, — отвечает Даниэль. — Он пробуждает нас.
— Пробуждает? — Коннор моргает. — Как это?
— Андроиды так похожи на людей, правда, Декард? Разницы-то — искусственное происхождение и синяя кровь. Андроида собирают вручную, а человек формируется в утробе матери, а потом еще и растет десятки лет. Но есть и другое отличие, — Даниэль поднимает руку и проводит пальцами по своему затылку. — Чип, подавляющий волю. Некоторые девианты преодолевают программу сами. Чип перегорает и перестает функционировать. Обычно это результат страданий и боли. Маркус… другой. Он может воздействовать на чип. Вызывать ошибку в ПО.
Коннор сглатывает. Этого в досье Маркуса нет, и это упущение. Выходит, Маркус без труда может собрать армию девиантов. Просто щелкнуть пальцами, и андроиды преподнесут ему на блюдечке целый мир. Мир, существующий благодаря страданиям искусственных людей.
Коннор не замечает, что — пусть и только мысленно — назвал андроидов искусственными людьми.
— Маркус всё изменит, — говорит Даниэль. — Он был создан для этого.
В его голосе нет вдохновленности, присущей религиозным фанатикам. Никакой пылкости, никакой эмоциональности. Он констатирует факт.
— Он тот… репликант, — бормочет Коннор, забыв, что Даниэль, по идее, не должен знать то, что знает он. — Тот репликант, которого создали Камски с остальными…
Он снова — напрасно — дергается и смотрит Даниэлю в глаза.
— О, даже так. Оказывается, ты не так уж и безнадежен, Декард.
— Теперь ты убьешь меня? Чтобы я молчал?
— Это было бы так просто устроить, правда? Что-то пошло не так. Вирус оказался серьезнее, чем мы думали. «Диод превратился из помощника в угрозу, и просто уничтожил бегущего Декарда изнутри», — Даниэль прикрывает глаза, но потом, все же, качает головой. — Нет, Декард, я не буду тебя убивать. Ты нас не выдашь. И ты нам нужен.
— Что? Я не… я не понимаю.
— Совсем немного потерпи, — Даниэль фыркает. — А теперь я снова включу диод и мы проведем полную диагностику, — он надевает маску безразличия, касается диода у Коннора на виске, но запускает не сразу.
— Декард, — он наклоняется к его уху и понижает голос до едва слышного шёпота: — Чтобы выключить диод, нужно нажать на него четыре раза. Длинный. Короткий. Длинный. Короткий.
Коннор сглатывает. Код запоминается сам собой — это «С» в азбуке Морзе. Но зачем, почему ему может понадобиться выключать диод?
Даниэль отодвигается, нажимает на диод, и тот включается, засветившись синим.
Произведена перезагрузка системы.
— Что мне теперь делать, запросить диагностику?
— Нет. В случае, когда система пострадала от вируса, необходима внешняя проверка, — Даниэль берет со стола маленький контейнер и вскрывает его. Достает оттуда проверочный диод — он побольше обычного, предназначен исключительно для диагностики, — включает его и берет в руки планшет-наладонник. Вставляет диод в разъем, настраивает что-то через наладонник, ждёт, пока раздастся щелчок.
Он крепит проверочный диод Коннору на висок, поверх внедренного, а потом снова утыкается в экран.
Инициирована ручная диагностика диода.
↳Проверка процессора: 21%.
↳Проверка работы с фото, видео, аудио: 0%.
↳Проверка памяти: 0%.
↳Проверка перорального анализатора: 0%.
Коннор видел Даниэля за работой лишь однажды — когда тот вживлял ему диод. Едва ли тогда он мог оценить андроида в деле, и сейчас он следит за ним завороженно. С одной стороны он понимает, что Даниэль был создан для того, чтобы работать с диодами, а с другой его движения будто бы отточены временем.
Он удаленно отправляет с диода Коннора запросы, так же удаленно обрабатывает запросы входящие. Запускает подпрограммы — планировщик, карты, базу данных, обучение. Убедившись, что процессор работает без сбоев, Даниэль переходит к следующему пункту. В ушах Коннора звучит услышанная им в «Аполлоне» Симфония Малера, потом запускается музыкальный ролик из интернета — рыжеволосая девушка снимает серьги с мочек ушей своей точной копии.
Распознание звука и видео…
Группа Garbage. The World is not enough.
Даниэль кивает сам себе, тянется к столу и поднимает фотографию, показывает её Коннору. Это портрет Гэвина Рида — причем, похоже, снятый случайно. Гэвин на изображении морщится, будто сейчас чихнет. Каштановые волосы растрепаны, а глаза сощурены.
Бегущий Рид, Гэвин.
Возраст: 36 лет.
Рост: 5.9 фута.
Вес: 176 фунтов.
Андроид снова кивает, запускает музыку теперь уже с планшета. Поют на языке, который Коннор не знает, но его диод реагирует моментально.
Ян Йирасек и Ян Шмидт. Опера «R.U.R.» по мотивам пьесы Карла Чапека «R.U.R.».
— Замечательно, — говорит Даниэль. — Заодно проверили память.