За стенами Детройта песчаные бури и не видно практически ничего. Фильтры работают без перерыва, а ориентироваться приходится не на какие-то дороги, а на маячок в системе навигации машины.
Пока они едут, Коннор успевает откалибровать диод, играя с монеткой. Хлоя не рассказывает о Камски ничего, Коннор не задаёт вопросов. Оба старательно сохраняют молчание.
Дорога длится пять часов. Сейчас очередь Хлои вести. Она жмёт кнопку на терминале и делает резкий поворот направо. Песок хрустит под колёсами, машина катится вниз. Ветер затихает в одно мгновение, песок остаётся только на машине. Фильтры гудят, пока Хлоя их не выключает.
Машина останавливается посреди низкого ангара, среди множества таких же.
— Мы на месте, — сообщает Хлоя и вылезает первой. Её щедро осыпает песком с крыши, Хлоя стряхивает его с волос, чихает и замирает, дожидаясь, пока вылезет Коннор. — Мистер Камски уже знает, что мы прибыли.
— Ты это… на терминале увидела? — уточняет Коннор. Он тоже теперь весь в песке, но не замечает этого. Он предвкушает встречу с Камски и сам не замечает, что оставил на ладонях десятки следов от ногтей.
— У меня есть такой же диод, как у вас, просто без украшательств. Я и так красивая, — смеётся Хлоя. — Следуйте за мной.
Хлоя снова замолкает и идёт к выходу из ангара, сложив руки за спиной. Коннор следует за ней по пятам.
Его диод молчит. Коннор сканирует Хлою снова и снова, но система не откликается. Не находит её досье, не даёт по ней справку.
— Хлоя, — Коннор немного прибавляет шаг, чтобы идти с Хлоей рядом. Они поднимаются по тёмному коридору, в конце которого брезжит жёлтый свет. — Ты… человек?
— А разве мы все не люди?
— Ты понимаешь, о чем речь, — Коннор хватает её за локоть. — Ты один из репликантов, созданных Камски?
Хлоя высвобождает локоть и не отвечает. Не улыбается, просто смотрит на него, слегка сощурившись, и жмёт плечами.
— Задайте этот вопрос мистеру Камски, бегущий Декард, — говорит она, отступает в сторону и пропускает Коннора вперёд. Он входит в огромное, практически пустое помещение, залитое тёплым светом и с покатыми стенами. Хлоя выходит за ним и замирает у двери. В середине на небольшом подиуме ромбовидное кресло, отливающее серебряным, с красной подушкой.
— Как ты рано, Коннор, — раздаётся слева. Коннор вздрагивает и оборачивается. — Я хотел тебя встретить красиво, сидя на троне. Приодеться там.
Из левого коридора показывается мужчина в белоснежном стёганном халате. Коннор сканирует его, хотя и без этого понимает, кто перед ним:
Камски, Элайджа.
Возраст: 36 лет.
Рост: 6 футов.
Вес: 165 фунтов.
Статус: Бог.
Коннор закашливается. Что-то с его диодом не так.
— Не удивляйся, Коннор, — Камски проходит к подиуму, шлёпая босыми пятками по полу. — Я ведь и правда Бог.
— У вас комплекс бога, богом я вас пока назвать не рискну.
Камски останавливается, смотрит сначала на него и фыркает. Садится на свой трон и манит Коннора пальцем. Коннор порывается двинуться с места, но упорно продолжает стоять, скрестив руки на груди.
— Итак, Коннор, как я понимаю, вы нашли архив, который собрал Фил. Всё, что происходило в нашей лаборатории.
— Да.
— Тебе понравился мой маленький подарочек?
— Я думал, что умираю.
— Я должен был перестраховаться. Не могу позволить тебе узнать правду… слишком рано. — Камски хлопает ладонью по подлокотнику, будто приглашает Коннора сесть. — Здесь ты. Хлоя. Кое-кого ещё не хватает, чтобы начать шоу.
Хлоя подходит ближе.
— Он почти прибыл, — говорит она. — Как вы и говорили, он последовал за бегущим Декардом.
— Мы ждём Маркуса? Он же тот самый репликант. Как и Хлоя, — Коннор делает шаг к Камски, потом ещё один, но потом останавливается.
— Ты почти угадал, — Камски выгибает бровь и улыбается, глядя на Коннора. От его взгляда по спине пробегают мурашки, а внутри все сжимается.
Что-то не так.
— Репликантов, — Камски смотрит Коннору в глаза. — Было трое.
И двигается быстро. Быстрее, чем Коннор понимает, что происходит. Быстрее, чем он осознает услышанное.
Камски достаёт из-за пазухи пистолет. Выстрел оглушительный, но ещё оглушительнее боль, которая приходит следом.
Пуля проходит навылет, но Коннору все равно больно. Его ранят впервые в жизни. Он отшатывается назад и тянется к левому плечу, касаясь рваной ткани на куртке и раны. Коннор зажимает её и тяжело дышит.
— Посмотри на свою руку, Коннор, — подсказывает ему Камски и бросает пистолет Хлое.
Коннор сглатывает, стискивает зубы. На глаза наворачиваются слезы — он никогда раньше не чувствовал боли. Это странно, и осознает он это только сейчас. И всё же он слушается Камски и отнимает руку от раны.
Она вся в крови, но кровь у него синего цвета.
Тириум.
— Что… Не может… не может этого быть.
Он андроид.
Всё это время он был андроидом.
— Это не может быть правдой, — повторяет Коннор. — У меня есть… воспоминания.
Коннор сглатывает.
«Джей составляет воспоминания. У меня есть теория, что людей делает людьми не какая-то там душа, а накопленный за всю жизнь опыт.»
— Я помню… помню своих родителей.
— Ричарда и Рейчел? Они не существовали никогда, Коннор, — Камски подпирает щеку кулаком и щурится. Коннор пошатывается. Кровь… нет, тириум. Тириум не останавливается, бежит по руке, капает с кончиков пальцев на жёлтый пол, пропитывает свитер, в который Коннор одет.
— Это не правда.
— Это имена из книги, которая нравилась Джейсону в юности, Коннор. «Мечтают ли андроиды об электроовцах?».
Перед глазами Коннора всплывает подсказка — автор, название, год издания. Коннор смаргивает её и снова смотрит на Камски.
— Я помню Аманду.
— Конечно, помнишь. Джейсон все твои воспоминания зациклил на ней. Она тебя воспитала. Ты, наверное, её как мать воспринимаешь, да?
Земля уходит у Коннора из-под ног, но он удерживает равновесие. Весь его мир рушится. В слова Камски сложно — практически невозможно — поверить.
Все это не может быть правдой.
— Я вам не верю, — Коннор качает головой.
— Ты и не обязан верить мне. Верь своим глазам. Верь тириуму, который течёт по твоим жилам.
— Нет, — Коннор срывается на крик. Как бывало в детстве, когда Аманда ловила его на вранье, а он пытался убедить, её, что это не так.
И повышал голос от отчаяния. Уверенный, что это её убедит.
Но правдивы ли эти воспоминания?
Коннор трёт глаза, размазывая по лицу тириум. Надпись исчезает, будто её и не было. Камски тихо смеётся.