Сидеть вот так, будучи уносимой на пятьдесят миль за час в машине, которая нам не принадлежала, с ещё не оплаченной одеждой, облегавшую наши нелюбимые тела, которые сгибало и трясло на неровностях дороги, с его рукой на руле, и моей, скромно покоившейся на коленях, двигаясь по нашей особой, персональной пустоши, в никуда.
По мере того, как мы приближались к этому месту, Рэнди становился всё более нервным. Мы припарковались за домом. Рэнди занёс в дом наш багаж. Уилма была на террасе. Гилман Хайес поднимался с причала. Уилма легко вошла в роль, которую она разыгрывает со мной. Любящей старшей сестры. Что-то вроде "между нами девочками". Приветливость с покровительственным оттенком. Я никогда не допускала, чтобы это меня задело. Я никогда не допущу, чтобы меня это задело.
Даже странно кажется, если оглянуться назад, насколько всё было типичным для её вечеринок в ту пятницу, пока пили коктейли и обедали, и после, до тех самых пор, пока я не оставила их, за играми, и не отправилась спать. Много псевдоинтеллектуальных разглагольствований, категоричные суждения Гилмана Хайеса, обычное убогое подражание Уилме со стороны Мэйвис Докерти, булькающие замечания Уолласа Дорна. Все типично и бессмысленно, а Рэнди каким-то странным образом умудрялся превращаться в четвёртого официанта. Хотя в его поведении и чувствовались какие-то поползновения на роль хозяина, принимающего гостей, он смотрелся бы лучше с салфеткой через руку. Мне надоело за ними наблюдать, и я отправилась в постель.
На следующее утро я обрадовалась, что могу позавтракать одна, и совсем не обрадовалась, когда Стив Уинсан попросил разрешения сесть рядом. Но отказывать ему не было никаких основания. Я уже отнесла его к определённой категории. Напористый молодой старичок. Городской ловкач. Парень, который своего не упустит, который всегда балансирует со слишком многими предметами одновременно.
Я не слушала, когда он пустился в рассуждения об усовершенствовании рода человеческого. А потом услышала, как он говорит нечто, исполненное величайшего смысла, по крайней мере для меня. Это странным образом потрясло меня, потому что было настолько близко к тому, что думала я, с тех пор, как мой брак дал трещину, стал приходить в негодность. О способности стать кем-то ещё. Об изменении своей природы.
Я смотрела на него в упор, смотрела в первый раз. Его серые глаза были на удивление хороши. Серые, спокойные и честные - в кои-то веки. Я спросила его - чем он хочет стать. И он сказал мне, что устал бежать, устал исполнять роль самого себя.
Он был честен со мной, и между нами возникло что-то очень особое. Не знаю, как это описать. Возможно, так. Представьте, что вы пошли на какое-то допотопное кино, с прыгающей картинкой, чёрно-белое и немое. Потом, в середине, оно становится цветным, и появляется звук, и вам уже интересен сюжет, и вы сидите, подавшись вперёд, на краешке кресла. Примерно так это было. Уик-энд внезапно наполнился жизнью. И я не могла припомнить кого-то ещё в своей жизни, когда-либо глядевшего на меня в точности так же, с этом особенным выражением понимания, персональной заботы. Мне пришло в голову, что он знал, что со мной происходит, и видел всё это, и это удручало его. И я ему нравилась. Возможно, в основном дело было как раз в этом. Я нравилась ему сама по себе. Потому что, из всех них, находившихся там, я безусловно, была наименее полезным для него человеком. Со мной ему ни к чему было ловчить. Нечего проталкивать. И всё-таки он выбрал меня, чтобы поговорить о вещах, о которых на самом деле думал.
После того, как это закончилось, я знала, что хочу поговорить с ним ещё немного. Мне хотелось слышать его голос. Я смотрела на него с расстояния. Его плечи создавали приятное ощущение надёжности и силы.
Позднее нам представилась возможность поговорить на причале, растянувшись на солнышке. Я стеснялась от того, что нахожусь так близко от него.
Я помню одну вещь, которую он сказал. Он, наморщив лоб, посмотрел на костяшки своих пальцев и сказал:
- Ноэль, у вас нет такого чувства, что всё пойдёт вразнос? Не для всех. Только для таких людей, из которых состоит эта компания. Бог мой, вы только посмотрите на нас. Можно ли придумать более искусственную ситуацию? Оглянитесь вокруг. Каждое человеческое существо обязано какую-то цель, какую-то хорошую цель. Вы только посмотрите на это сборище. Есть здесь хоть один человек, хоть чего-то стоящий? Помимо вас?
- Нет, Стив. Включая меня.
- Это неминуемо пойдёт вразнос. Должна быть какая цель. Не хочу, чтобы мои слова звучали как проповедь в воскресной школе, но это должна быть чистая и честная цель. Не пиаровская акция, не дёшевая телевизионная комедия, не улучшение исходящего от людей запаха, не продажа большого количества всякой дряни, не одурачивание публики липой, выдаваемой за искусство.
- А можно мне присоединиться? - спросила я, улыбаясь ему.
- И вам и мне. Мы создадим сообщество. "Дальше и выше", или что-нибудь в этом роде. - А потом у него сделался грустный вид. - Возможно, для нас уже поздновато, Ноэль. Возможно, отныне всё что нам остаётся - это искать развлечений. Например, в этом стакане, который оказался у вас в руке.
- Вы действительно так думаете? - я быстро осушила стакан. Меня охватила какая-то странная бесшабашность. Всё пойдёт вразнос, и очень скоро. А я просто сижу и дожидаюсь, пока это случится. Должны быть вещи получше ожидания. И у меня возникла сумасшедшая мысль, что, возможно, одной из этих вещей станет Стив. По крайней мере, он не кривит душой. У меня появилось такое чувство, что я пылаю, что я хорошею с каждой минутой.
Пока шла игра в крокет, я всё время ощущала его присутствие. Всё время отдавала себе отчёт в том, что он наблюдает за мной. И мне хотелось стать хорошенькой для него. Ещё лучше, чем я была. Было много солнца и слишком много выпивки, и я стала беззаботной и перед глазами у меня всё кружилось. И я очень сильно презирала Рэнди.
После игры и после того, как мы поели, народ перестал суетиться без толку. Стив подошёл ко мне и сказал, что на озере есть место, которое он хотел бы показать. Я заставила себя сказать "да", не дав себе времени на слишком долгое обдумывание. Мы взяли одну из моторных лодок. Прихватил с собой большой термос. Сказал, что это пикник. Он вёл лодку на очень быстро, нагоняя на меня страх, когда мы поворачивали, посмеиваясь надо мной, поблёскивая белыми зубами. Потом сбавил скорость, и мы оказались рядом с островом. Он перелез через борт, вытащил нос лодки на берег, подал мне руку, и я спрыгнула на песок.