Натан, размахивая руками и брызгая слюной, выглядел при этом очень смешно, а затем он забормотал.
– Какого черта, чувак?
На Риза было страшно смотреть, его лицо становилось грозным. Его губы вытянулись в тонкую и плотную нить, пальцы сжались в большие кулаки, и каждая мышца на его высоком, стройном теле была напряжена, как щит.
– Я же говорил. Она моя гостья.
– Мне показалось, это решает девушка. Разве не ты всегда так говорил? Разве это не твоя «политика»? – Ехидно спросил Натан, рисуя кавычки в воздухе.
– Эта политика не касается ее. Она моя. Не трогай ее и не разговаривай с ней. Даже не смотри в ее сторону. Держись от меня подальше, или я выброшу твою задницу посреди Тихого океана, и ты сам поплывешь до Фиджи.
Лицо Натана вспыхнуло ярко-красным румянцем, когда он поправлял рубашку и пытался восстановить свое самообладание.
– Так бы сразу и сказал, Спенсер. Черт возьми.
Бросив злобный взгляд через плечо, сначала на Риза, потом на меня, Натан ушел с террасы, а затем и с верхней палубы. Я предполагала, что он направился в свою комнату, где он сможет зализать свои раны.
Риз оглянулся на всех, кто смотрел на него прежде, чем взял меня за руку. Без колебаний я вложила свою кисть в его ладонь, и он потянул меня к себе. Риз смотрел на меня почти черными от злости глазами, одновременно полными желания, и от этого еще более притягательными.
– Я уже тебе говорил, что у тебя сегодня выходной? – Спросил он.
– Да, – осторожно выдохнула я.
– Хорошо. – С этими словами он наклонил голову и поцеловал меня так, что у меня все перевернулось во мне, от кончиков пальцев до самых отдаленных участков моей души. Закончив, он поднял голову, подмигнул мне, снова коснулся губами моих губ, и повернулся к группе зевак.
– Еще есть вопросы? – Спросил он громко.
По всей палубе гости замотали головами. Кто-то поднял согнутые руки перед собой ладонями вперед, в жесте обозначающем, что нет проблем. Другие просто отводили взгляд, как будто они боялись снова разбудить его гнев.
Я понимала, что должна была быть оскорблена. Меня только что публично объявили собственностью. Но я не чувствовала ничего такого. Было понятно, что Риз никогда так не претендовал на девушку, по крайней мере, не так, как сейчас, и это давало мне надежду, что, возможно, только лишь возможно, у него действительно есть чувства ко мне.
– Пойдем, – сказал Риз, взяв меня за руку. – Я попрошу капитана Арнольда, остановиться на пару часов, чтобы мы смогли покататься на водных лыжах.
Вот и все так просто закончилось. Вот уже прежний Риз. Спокойный Риз. Очаровательный Риз. Как будто ничего и не случилось.
Остаток дня прошел как в тумане, похожий на сон в состоянии чистого счастья. Риз учил меня кататься на водных лыжах в Тихом океане. Всякий раз, останавливаясь, чтобы вытащить меня из воды, он поддразнивал и флиртовал со мной, и постоянно целовал. И были не просто легкие поцелуи, а настоящие долгие поцелуи, от которых у меня перехватывало дыхание и возникало желание.
Когда настало время ужина, он переключил свое внимание на гостей, которых он откровенно игнорировал в течение большей части дня. Это успокаивало меня, но я понимала, что Натан все еще обижен. Я видела это в его неприятных взглядах, которые он незаметно бросал на Риза, когда тот не обращал внимание. В остальном, он кажется, как будто, забыл о случившимся. Он попросил красивую официантку с платиновыми волосами, которую я еще не знала, составить ему компанию. Он пытался очаровать ее, так же как и остальные мужчины пытались очаровать своих спутниц. А я продолжала наслаждаться прикосновениями Риза.
Каждые несколько минут, разговаривал ли он с кем-то или пил вино и слушал кого-то, он все время прикасался к моей руке или моим волосам, или дотрагивался до моей ноги под столом. И каждый раз, когда я смотрела на него, чтобы он не делал, он всегда отвечал на мой взгляд. Иногда он подмигивал, иногда улыбался, а иногда просто смотрел на меня так, что мое сердце таяло, как сливочный сыр на горячей сковороде.
В общем, это был один из лучших дней за долгое время, несмотря на неприятную стычку с Натаном. Такое легкое общение заставляло меня еще больше предвкушать мой сегодняшний танец. Надеюсь, он будет рад тому, что я помнила что-то такое общее с ним с тех самых времен.
Когда Риз пошел провожать меня до комнаты, чтобы подготовиться, он обхватил пальцами мою шею, откинул мои волосы с плеч прежде, чем наклонился, чтобы поцеловать пульсирующую точку. Я чувствовала шероховатость его языка, и это заставило мои руки покрыться мурашками.
– Я хочу тебя так сильно, что не могу трезво думать, – простонал он. – Помни об этом, когда будешь танцевать сегодня вечером. Помни, что ты танцуешь только для меня. И больше ни для кого.
– Да, – прохрипела я, вцепившись пальцами в его огромные бицепсы, сдерживая себя, чтобы не затащить его в свою комнату. – И ты помни, что этот танец специально для тебя. Просто помни.
Риз поднял голову, вопрос читался в его глазах. Я смело улыбнулась, протянула руку, чтобы шлепнуть его по заднице, а затем развернулась, чтобы скрыться в своей комнате. Только когда моя дверь закрылась, и я прислонилась к ней, я услышала его протяжный вздох. Я усмехнулась, зная, что он страдал так же сильно, как и я. Но, возможно, даже чуть-чуть больше. Возможно.