Я почувствовал, как она вздохнула.
– О, Риз, она была прекрасна. В те часы, что она прожила, она была самым чудесным ребенком в мире. У нее были темные и немного волнистые волосы. Ее маленькие ручки и ножки были самой драгоценной вещью для меня в этом мире. Когда она лежала у меня на руках – это были самыми незабываемыми и драгоценными моментами... даже всего нескольких минут…
Я почувствовал ее боль. Конечно, это отличалось от того, что чувствовал я, но все равно я понимал.
– Где она похоронена?
– В Беллано, – вздохнула она. – Недалеко от дома. Тайно.
– Малкольм не знал?
– Я никому не рассказывала. Я не знаю, говорил ли кому-нибудь Хэнк. Малкольм каким-то образом узнал о ней. Он мог узнать, где она похоронена.
Мне было трудно просить ее об этом, но без ее помощи, я не смог бы найти могилу.
– Ты не возражаешь, если мы навестим ее?
Кеннеди повернулась в моих объятиях и пристально посмотрела на меня своими бледно-зелеными глазами, остекленевшими от стоявших в них слез.
– Нет, я совсем не против.
Она так стремительно прижалась своими губами к моим, как будто в этом поцелуе была заключена вся ее жизнь. И я понял, что это очень много значило для нее. Так же как для меня.
Когда мы добрались до коттеджа старого садовника, я начал сомневаться, не ошибся ли я. Чем ближе мы подъезжали к месту, тем тише становилась Кеннеди, вспоминая места, где она провела такие тяжелые годы. Когда я остановился на гравийной дорожке, ведущей к дому, я услышал, как она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
– Тебе все еще больно видеть это место?
Она задумчиво теребила губу.
– Нет, не больно. Я просто думала о том, как сильно изменился Хэнк после смерти Хиллари, как так получилось, что он из любящего мужа и хорошего приемного отца превратился в человека, который смог поднять руки на ребенка. У меня все переворачивается внутри от этого.
Я взял ее за руку.
– Мне очень жаль, что я никогда не был так невнимателен и не видел, через что ты была вынуждена пройти. – От одной мысли о том, что он с ней сделал, у меня все внутри перевернулось, особенно когда я думал о том, что это стоило жизни ее ребенка, нашего ребенка.
Она переплела свои пальцы с моими.
– Ты не должен был видеть. Я не хотела, чтобы ты видел. Хотя мне так хотелось, чтобы кто-то избавил меня от всего этого, но я слишком сильно любила тебя, чтобы позволить нести такую ответственность. Поэтому я так все хорошо скрывала.
– Но я бы поступил по-другому. Я бы…
Она наклонилась, чтобы прижать палец к моим губам, заставляя меня замолчать.
– Я знаю, что ты так бы и сделал. Но я не хотела, чтобы ты остался только потому, что ты должен был или потому что был нужен мне. Я хотела, чтобы ты остался, потому что ты сам этого хотел.
– Я хотел, ты знаешь. Я хотел остаться. Но я был таким слабым. Мой отец знал, что нужно сказать, чтобы заставить меня пойти с ним. Я просто... ненавижу, что я позволил ему зайти так далеко. Ненавижу, что не положил этому конец давным-давно.
– Но ты сделаешь это сейчас. Не все потеряно, Риз. Есть еще так много возможностей в жизни для тебя.
Я поднес ее руку к губам, перевернул и поцеловал в ладонь.
– Для нас, – уточнил я.
Кеннеди улыбнулась.
– Для нас, – согласилась она прежде, чем открывая дверь. – Пришли. Пойдем, познакомимся с твоей дочерью.
Кеннеди повела меня вокруг дома и свернула налево в лес. Мы шли по едва заметной тропинке, пока она просто не исчезла в густом подлеске. Кеннеди снова свернула налево, петляя между деревьями и перешагивая через бревно, пока не подошла к небольшому участку, поросшему тысячелистником. Ей не нужно было говорить мне, что мы пришли. Под лучами солнца лежали камни, выложенные в виде крыльев ангела.
Я медленно подошел к месту, где соединялись крылья, и опустился на колени. Инстинктивно, я знал, что именно здесь покоится наша дочь, и что я никогда больше ее не увижу.
Я почувствовал, как Кеннеди опустилась на колени рядом со мной. Я почувствовал, как ее слезы капали на наши соединенные руки. Я также почувствовал их на левой руке. Только это были не слезы Кеннеди. Это были мои слезы.
Мы долго сидели так, тихо разговаривая с нашей дочерью, и никто из нас, не произнес ни слова. Когда мы, наконец, вернулись к машине, я не смог удержаться и не спросить.
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы завести еще ребенка?
Краем глаза я заметил, что Кеннеди взглянула на меня, но я продолжил смотреть вперед. Я не хотел повлиять на ее ответ.
– Конечно. Но ты не знал, правда? – Сказала она с печалью в голосе.
– Раньше я не думал об этом. Я никогда не хотел иметь ребенка от кого-то. Но с тобой все по-другому. Я никогда не перестану думать, что где-то в глубине души я всегда знал, что мы будем вместе. – Я остановился, взял Кеннеди за другую руку и притянул ее к себе, чтобы обнять. – Когда мне сделали вазэктомию, я поговорил с врачом о возможности ее отмены. Как бы ты к этому отнеслась? Ты бы хотела завести еще одного ребенка от меня, Кеннеди?