А то, что на самом деле – она (интеллигенция) – эстетствует не наигрывая на клавикордах пассажи из Шумана или Шопена, а распевая матерные частушки. Вот в чем оказывается – отттяг русской интеллигенции!
Столичная интеллигенция теперь с большим удовольствием поет не романсы Булахова, а вместо "Утра туманного – утра седого", забацывает под блатную восьмерочку на гитарке – куплет про то, что мол "мама – я доктора люблю, мама – я за доктора пойду – доктор делает аборты – отправляет на курорты – мама, я за доктора пойду"…
Но, дорогой многоуважаемый читатель!
Автор этих заметок СОВЕРШЕННЕЙШИМ образом не собирается выступать с критикой современных нравов.
Цель этих заметок иная.
И она в том, чтобы отметить необычайную прозорливость Владимира Вольфовича Жириновского, который намедни закатил матерное выступление по всем каналам нашего Ти-Ви. И результат такого выступления будет совсем не тот, какой ему прочат комментаторы из умных аналитических программ.
Владимир Вольфович однажды уже удивил и поразил нашу демократическую общественность, когда восемь лет тому назад его партия В ПРЯМОМ ЭФИРЕ ночи выборов – победила в большинстве российских регионов, оставив далеко позади самые, казалось бы демократически – вожделенные партии.
И теперь, делая разухабисто – пьяное матерное выступление услужливо показанное по ТНТ и НТВ – умный Жириновский бьет не на рейтинг от МАРГИНАЛОВ, а именно на рейтинг от… ИН-ТЕЛ-ЛИ-ГЕН-ЦИИ…
Ведь на самом то деле – именно интеллигенция подспудно, подсознательно и хочет такого матерного оттяга, де ты – Буш – объевшийся груш – ни хрена не получишь от России, и в Ираке тебя ждет полная жопа огурцов! И пьяная выходка Владимира Вольфовича – это куда как более тонкий и еще более умный ход, чем книжка про омовение русских сапог в Индийском океане. Ведь та самая интеллигенточка, которая распевает про то, как МАМА, я повара люблю – повар делает котлеты – хреном режет венегреты – мама я повора люблю – та же самая интеллигенточка, что подпевает передаче "В нашу гавань заходили корабли" – она же сердцем и проголосует за лихого матерщинника Жириновского, а не за этих с кислыми рожами!
Так что, в самую точку Вольфович попал – в самую десятку!
Я за то люблю Ивана – что головушка кудрява!
И российская интеллигенция подсознательно ПОТЯНЕТСЯ к реально родному, а не приписываемому ей авторами дутых архетипов.
Так что, с удачным ПИ-АРОМ, вас, Владимир Вольфович!
Больше мата в эфире – больше интеллигентов за вас проголосуют на осенних выборах.
Спроси Женьку, почему он поддался на то, чтобы стать любовником Славы?
Женька бы теперь ответил – а с ним интересно…
Со Славой было всегда интересно.
Он вещал, как твоё телевидение, канал "Культура".
– Вот в Филармонии мужчина спрашивает соседа, извините, не вы сказали, е.. твою м..ть? Сосед в возмущении отвечает, мол что вы, нет, не говорил! Тогда мужчина другого соседа спрашивает, не вы ли сказали е… твою м..ть? Тот в свою очередь, да вы что, как можно, да никогда! Тогда мужчина вздохнул недоуменно и сказал, – наверное, музыка навеяла…
Парадоксальный ум Славы просто завораживал. Его остроумие будоражило. И не одного Женечку, но и всех, кто бывал на вечеринках в гостеприимной холостяцкой берлоге доцента Вячеслава Аркадьевича Машкова. Со Славой они познакомились на Новый год. Про Славу и старшекурсники рассказывали, что он такой вот чудак – любит молодежь, любит приглашать группы, где ведет семинары к себе домой, устраивая бедным студентам обжорные пиры с деликатесами и дорогими напитками.
И конечно же говорили, что Вячеслав Аркадьевич не совсем традиционен в выборе… в смысле… в смысле, что он – педераст.
Женьке было все равно. А может, и не все равно.
Ему было интересно.
Ум.
Его будоражил Славин ум.
– Вот и еще один год пролетел, Женечка,
И какие мотивы навевает нам декабрьская метелица?
Про то, что история в общем не любит и не терпит пустых пророчеств.
Ведь еще живо и вопреки усилиям наших вождей из бывшего КГБ не совсем еще вымерло то поколение, которое ежедневно на протяжении десятилетий по единственному тогда радиоканалу слушало непреходящий – и вечный супер-хит партийной поп-топ десятки перманентно-горячих хитов про то, как "день за днем идут года, зори новых поколений, но никто и никогда не забудет имя Ленин…".
Так вот – забыли уже. Хоть и пророчили нам, что НИКТО И НИКОГДА. И день за днем снова идут года, и теперь уже не один канал на кухонной радиоточке вещает, а целый набор – шуба-дуба, упс-вау, а я все летала, а я все мечтала-ла-ла, упс-гоп-ца-ца, владимирский централ-ветер северный… И новое поколение уже незаметно подросло, то которое не ассоциирует своего счастливого детства с именем любимого дедушки Ленина.
Так что, не обещай Жека, деве юной любови вечной на земле, не строй тысячелетних рейхов и не клянись, что никто и никогда кого- то там не забудет, пусть даже и вечно живого.
Вечного вообще ничего нет.
Вечны только Кобзон и Алла Пугачева, которые и при Леониде Ильиче, и при Юрии Владимировиче, и при Константине Устиновиче, и при Михал Сергеиче, и при Борисе Николаевиче, и при… вобщем еще не одного президента переживут – вот увидишь!
А вообще, следует отметить некоторые наметившиеся тенденции:
Так в газетах и ТВ перестали уже вспоминать недавно еще популярные цитатки, ставшие у неких журналистов не просто набором штампов, а неким гоном публицистической фанеры…
Это такие еще недавно звонко-устойчивые словосочетания как:
Намбер уан – На переправе коней не меняют Набер ту – Горе родившимся в эпоху перемен Намбер труа – Хочется не то конституции не то севрюжины с хреном…
И о чем же говорят такие лексические самоограничения? Ведь среднестатистической полуобразованной журналюге только дай подсесть на звонкой цитате, он ее будет тереть покуда не сотрет, как хиппи старый левис…
А такая лексическая диета говорит о том, что по мнению журналистов, мы значитца:
Переправу – проскочили
Перемены закончились (и начался застой) Конституция (жизнь по-закону), равно как и севрюжина – стали достоянием очень узкого круга людей.
Ну, про коней на переправе – можно еще поизголяться, что мол последнего коня в пальто мы сменили тоже как раз под Новый год… Если конкретный Новый год и аллегорическая переправа вообще как то соотносятся и коррелируют.
А про перемены и застой…
Вот возвращаясь к изначальной теме относительно вечно-живого вождя, грешившего тем, что любил пролетариат сейчас такой половой ориентацией трудно кого удивить, Ленин рабочих любил, а Борис Моисеев – франко-испанских шансонье, Так вот, семидесятилетнее вдалбливание на уровне этакого зомбирования поколению вуду – когда на каждом брандмауэре писали, что Ленин жив – подсознательно перекочевало в контркультуру ранней горбачевской перестройки, когда юные бунтари в косухах, стали сами писать на заборе то же самое, только… про Витю Цоя… Это к тому, что второй из этих вечно живых, будучи ярым противником того застойного болота в котором росло и загнивало поколение танцевавших под Смоков, Аббу и Бони-Эм, призывал к ПЕ-РЕ-МЕ-НАМ. И не дождавшись, трагически, как и положено истинному герою – погиб.
Потом, как мы все помним, были и переправы с конями в пальто, и времена перемен, в которые по несчетно цитируемому Конфуцию – не дай Бог никому!
А потом и Конституцию приняли (и не одну, включая Башкирскую, Татарскую и Ямало-Ненецкую), и севрюжины с хреном похавали…
И с чем теперь сидим?
В преддверье Нового 2006 -го?
А если следовать логике, что переправу проскочили и коня в пальто поменяли – то значит въехали в период стабилизации. Или, как в годы моей пионерской юности это называли – эпоху построения РАЗВИТОГО изма. Только раньше это был изм иной общественно экономической формации. Но смысл застоя от этого не меняется.