И очень чувственным.
И очень страстным.
Проникающим в самый мозг. …
Купить мексиканский паспорт оказалось в сто раз проще, чем американский.
По крайней мере, в сто раз дешевле.
Теперь Минаев был не Дмитрием, а Диего… Диего Рамирез…
Смешно.
Мексиканец Диего Рамирез едва десяток слов говорящий по испански.
Какой-то лже Диего.
Лжедмитрий какой-то…
Минаев сам засмеялся своей же шутке.
Естественно, оставаться в Мексике с таким паспортом и с отнюдь не мексиканской рожей было опасно.
Надо было срочно двигать куда-нибудь, причем в такое место, где можно было бы обходиться английским языком и где вероятность того, что с ним заговорят по испански будет самой минимальной.
Гавайи и Майами отпадали сами собой.
Испанская Майорка тоже не годилась.
Да и Тайланд тоже был опасен – там слишком много американцев, а многие из них теперь учат испанский и горазды везде пытаться получить разговорную практику.
Хорош он будет, если в ресторане или на пляже, представившись сеньором Рамирезом, он заполучит фразу посложнее чем "буэнос диас", или "асталависта, амиго"…
Придется тогда выкручиваться, как дешевому шпиону из комедийного детектива.
Минаев теперь летел в Калькутту.
Индия, Индийский океан, это то что надо.
Тоже мировой курорт.
Когда прилетит, когда обживется, он, может быть даже купит себе там какую-нибудь недвижимость. Надо разузнать как устроено индийское законодательство. Может даже потом взять, да и получить индийское гражданство? Хинди-руси пхай-пхай? Хинди-Руси дружба?
Заполучив огромные деньги, он теперь стал таким трусом!
Так он побоялся брать билет бизнес-класса и полетел обычным экономическим.
И двенадцать часов с тремя промежуточными посадками мучился, сидя упертыми коленками в спинку впередистоящего кресла.
Слава Богу, соседями были не мексиканцы, а китайцы.
Иначе пришлось бы изображать глухонемого.
А с этими даже немного мило поболтал по английски.
Выяснилось, что китайцы занимаются бизнесом, схожим с тем, каким он занимался в Кливленде и в Бостоне.
Китайцы возили из Индии способных программистов. Но были немного умней Димы и возили их не в Штаты с их несгибаемой и непробиваемой иммиграционной политикой и зубодробительным рабочим законодательством, а в соседнюю Мексику.
– Индийские программисты очень хорошие, – сказали китайцы.
– Говорят, что русские программисты тоже очень хорошие, – осторожно подметил Дима.
– Русские хорошие, но они теперь дороже стоят, – ответили китайцы, – в России теперь экономический бум, русские очень быстро хотят большую зарплату.
– Да, это так, – согласился Дима и перевел разговор на тему китайской оздоровительной гимнастики. Его волновали боли в позвоночнике, геморрой и простата.
– Приезжайте к нам в Шанхай, мы вас отведем к доктору Лю, и он вас вылечит, – сказали китайцы. …
Индийский океан – самый теплый, самый красивый океан…
А какие тут пляжи!
Сказка Тысячи и одной ночи…
Но никто не знает своего конца.
Никто.
Минаева укусила мурена.
Когда он всего лишь только во второй раз пошел купаться.
Мурена укусила Минаева в область живота.
Он едва выбрался на пляж.
Там упал.
И помощь подоспела довольно быстро.
И в госпиталь его довезли всего через пятнадцать минут.
Но умер.
Вот так вот бывает.
Сик транзит глория мунди, тэсэзэть.
И никакие миллионы спастись не помогут!
Глава 5
В ту злополучную смену Надя вышла на работу в последний раз.
Заявление об увольнении уже было подписано и можно было даже не отрабатывать, но какая то дурацкая обязательность подвела.
Боре Штейну видите ли некому было помогать в переносе репера. Не успели в отделе кадров Боре новую помощницу подыскать. Щит продвинулся еще на пятьдесят метров – надо новый репер ставить, а кто поможет Боре рейку держать? И Треногу теодолитную носить?
Смена была ночная. Она обычно поспокойней дневной и вечерней. В дневную в тоннеле весь участок – и плотники, и электрики, и механики… И опять-таки план по проходке никто не сбавляет – давай, метры, метры, метры давай! Вот в дневную в тоннеле и толчея образовывается.
А в вечернюю и в ночную, кроме бригады проходчиков на щите – да ремонтной дежурной бригады слесарей – никого. Сменным инженерам, начальнику смены и его помощнику можно и подремать в прорабской.
Но дремать не дали.
Сперва из забоя позвонил Мэлс.
– Щит опять встал, ёб его мать, гидравлика пиздом накрылась, давай ремонтников сюда…
Сменный инженер Вася Морозов тоже в свою очередь матерно выругался и велел Жеке идти в тоннель, посмотреть что там такое…
Спускаясь в портальную выемку Жека догнал маркшейдеров.
Борю Штейна и свою любимую.
– Вместе шлюзоваться будем, – с улыбкой сказал Боря. Сказал и добавил с еще более широкой улыбкой, – жених и невеста…
До забоя на жесткой но теплой от перегретых электромоторов жести электровоза их довез вновь испеченный машинист-откатчик Аба Елеусизов.
– Что, Аба, щит опять сломался, опять плана нет? – сочувственно спросил Жека.
– Тебе, мастер, легко рассуждать, – ответил машинист, – у тебя теперь месячный оклад, а мы на сделке работаем, нам метры проходки давать надо, закупили вот это старое дерьмо…
С некоторых пор упреки о закупке трестом старого щита, Жека стал воспринимать на свой счет. Когда он работал в бригаде и тоже получал от сделки, от пройденного щитом метража проходки, он как и все тоже ругал начальство, не думая о том, что его отец тоже был как бы причастен к их беде… Но теперь, став помощником сменного инженера, Жека почувствовал что отношение рабочих к нему сильно изменилось.
– Богуш Богушу глаза не выклюет, – слышал он реплики некоторых работяг, – папаша сынка в начальники участка скоро выдвинет, а потом и в главные инженеры назначит, одна семейка…
Надо было как-то вертеться, надо было как-то помогать решать проблемы, не быть индифферентным, таким как сменный Вася Морозов, которому день прошел – ну и ладно. Щит в его смену встал, ничего, в дневную или в вечернюю авось починят.
Доехали до щита.
Под погрузчиком стоял состав из шести вагонеток. Две из них были совершенно порожними.
Щит породу больше не резал.
Гидравлика отказала.
Ребята давно уже простаивали.
Опытный глаз Жеки отметил, что Мэлс, который никогда не давал своим ребятам просто так сидеть, заставил проходчиков все под щитом буквально вылизать, вся порода до последнего камешка, до последней песчинки были уже в вагонетках. Лоток выработки был вычищен под метелочку, как на передаче смены, хотя до передачи утренней смене было еще три часа…
– Что будем делать, инженер? – спросил Мэлс.
Все остальные сидели кто на чем, и с укором глядели на Жеку.
В какой то момент теперь Жека – их бывший товарищ, стал вдруг воплощением начальства и стал корнем их бед.
– А что можно со щитом сделать? – в свою очередь спросил Жека, глядя на дежурного механика.
– Если новый вентиль врезать, если шланги высокого давления в обход этого насоса пустить, – механик сапогом пнул засахарившийся насос, – то может смену и отработаем.
– Так врезайте, сварка есть, сварщик есть, – сказал Жека.
– Да за сварщика я сам могу, – отмахнулся механик, – по технике безопасности в кессоне, сам знаешь, варить категорически нельзя…и тем более на баке варить нельзя, кто его знает, а то ебанёт…
– Да не ебанёт, – встрял Мэлс, – сколько раз уже варили, ты же знаешь, и ничего.
– Раз на раз не приходится, – с сомнением сказал механик и ища поддержки поглядел на Жеку.
Жека понимал, что механику не хочется идти на нарушение.
У него тоже оклад. И он с метров проходки не получает.
И во взгляде механика Женя увидел, что тот ищет у него поддержки, мол ты начальник смены, ты можешь запретить сварку на масленом резервуаре…