— А те, кто не видел? — хладнокровно ответил магистр. — А те, кто, может быть, и видел, да не верил своим глазам, что магистр провинции вкупе с малленским командором этим параграфом уже подтирались? — натренированный на плацу голос магистра звучал все громче и громче. — А Оранжевая провинция? Уран-то шел из Оранжевой, его больше нигде нет! Ну, взорвешь ты Маллен вместе с реактором. А рудник-то останется! Значит, новый реактор будет. Не в Малленских горах, так в Гвальтских. И что тогда толку…
— Разрешите войти? — во внезапно открывшуюся дверь просунулась голова Кина. — Час тому назад через западные ворота в Крихену въехал «Малахит» с грузом соли из Маллена. Шофера с грузовыми документами я направил к вам. Сменившись с поста, я счел нужным проверить…
— Направил ко мне? — удивился магистр. — Он не приходил.
— С грузом соли? — недоумевающе произнес Рэн. — Какая же соль в Маллене?
— Соленая… которую овцы лижут… — медленно произнес резко побледневший Марон. И вдруг, сорвавшись с места, крикнул во весь голос:
— О боги! Котел! Рэн, зови Рахана!
Первое, что необходимо знать о паровых котлах: они взрываются.
Орденские библиотекари помнят историю о человеке, который был предан суду Семи магистров только за то, что изобрел паровую машину высокого давления. Впрочем, у магистров для этого были веские основания: в то время избыточное давление в десять стоп водяного столба уже угрожало разнести в клочья и машину, и людей — а злосчастный изобретатель говорил о пятидесяти саженях!
Кстати, тут он и вправду хватил через край: такие давления техника Ордена смогла освоить только через сто пятьдесят лет. Для этого — ни много ни мало — ей пришлось поместить огонь там, где должна быть вода, а воду — на место огня. Не огонь, а пар должен находиться в трубах котла. Иначе их сплющит. Да еще не всякие трубы годятся для этой цели.
Полтора столетия ушли на то, чтобы создать паровой котел, способный работать под высоким давлением.
И все же…
И все же он остается своеобразной взрывчаткой. Особенно, если уровень воды падает ниже разрешенного минимума. Тогда достаточно малейшей трещины или даже неплотности, чтобы оставшаяся вода мгновенно обратилась в пар, и…
Первое, что необходимо знать о паровых котлах — они взрываются!
Марон уже выламывал заднюю дверь фургона.
— Капюшон! Надень капюшон! — крикнул ему Рэн.
Рахан, забравшись в кабину, отчаянно манипулировал рычагами, пытаясь предотвратить взрыв.
Но Марон этого не видел. Он видел только грязную соль, наполнявшую бочки, с одной из которых он только что сорвал крышку. Она светилась тем же самым мертвенно-голубоватым светом, что и вода в малленском реакторе!
Все в этих бочках было радиацией. И, если Рахану не удастся справиться с котлом — Крихена будет засыпана ею до самых верхушек башен. Пыль, как и воздух, проникает везде, и нет никакого способа избавиться от нее.
Пыль… Так вот почему Рэн крикнул: «Надень капюшон»! Она же осядет на волосы!
А воздух, которым дышит Марон — он ведь тоже насыщен этой пылью!
Нет. Все. Надо убираться отсюда. Только сначала…
Марон рванул у горла завязки плаща и сбросил его с себя. Потом вышел из фургона и плотно закрыл дверь.
— Рахан! — крикнул он. — Гони машину к Малленским горам! Там есть заброшенные шахты, скинь ее туда вместе с грузом!
«Малахит» шумно выдохнул отработанный пар, вздрогнул и, медленно набирая скорость, выкатился в ворота.
— Ты… оставил там плащ? — спросил Рэн.
— Конечно, — ответил Марон. — Он же пыльный.
Рэн кивнул. Что было в кузове — он спрашивать не стал. Это было ясно и так.
— Тебе нужно вымыться, — сказал он. — И выстирать всю одежду. Особенно сапоги.
Уже стемнело, и Рахан вернулся в Крихену с известием о том, что «Малахит» надежно упокоился навсегда в старой шахте у подножия недалеких отсюда Малленских гор, а Марон все еще не выходил из бани. Одежду ему удалось отстирать, а сапоги — отскрести ножом. Но его длинные темные волосы промыть не удавалось никак. Они казались совсем чистыми, но Рэн, проведя по ним ладонью, снова и снова отправлял его мыться.
— Ладно, хватит, — не выдержал Марон в конце концов. — Будь другом, сбегай, пожалуйста, в мою келью и принеси бритву.
Когда Рэн исполнил эту просьбу, он сказал ему:
— А теперь раздевайся и ступай сюда. А то я затылок побрить сам не смогу, у меня, понимаешь ли, сзади глаз нету. Тьфу, да куда же ты в рубашке лезешь! Боишься, что ли? Не бойся, я не гомик.
Рэн, однако же, снимать рубашку не стал.