— Эльнарин? — спросил он, увидев уже немного знакомые руны.
— Да. Вернее, то, что автор считал эльнарином. Читать эту мерзость мы не будем, нас тут интересует другое.
Из специального кармашка на внутренней стороне переплета Рэн извлекла небольшой листок пергамента.
— Здесь написано, кто эту книгу брал, — сказала она, протягивая листок Марону. — Причем не полистать здесь, а всерьез и надолго. Вот смотри: «Рэн из Карса». Это я читала. А теперь погляди, кто ее читал после меня.
— О боги! — ахнул Марон. — Крихенский командор!
— Понял? Он прочитал эту книгу, нашел в ней описание Двух Изначальных Мечей…
— Вспомнил, что один из них он видел в крихенской оружейной, — продолжил Марон.
— Ну да. Сдал книгу и торопливо исчез. Я бы даже сказала — до неприличия торопливо.
— И что же?
— А я отправилась за ним. В Крихену. И, между прочим, мне повезло даже больше, чем я надеялась. В харчевне недалеко от Крихены он договаривался с тремя типами самого разбойничьего вида об убийстве магистра. Деньги обещал. И немаленькие.
— А ты?
— А я подслушала.
— Да это ясно! Что ты сделала?
— Перехватила магистра на дороге и предупредила. Остальное ты знаешь.
Дверь библиотеки внезапно отворилась. На пороге стоял мальчишка лет четырнадцати с собакой на поводке.
— Рэна из Карса и Марона из Крихены магистр просит прибыть к нему, — нарочито громко объявил он, явно гордясь возложенной на него обязанностью.
— Сейчас будем, только книги сдадим, — ответил ему Марон.
«Плывущее бревно»
Из Карса они вышли еще на рассвете. В заплечной сумке Марона лежало запечатанное письмо, официально извещающее магистра Красной провинции о произошедшем в Крихене и Маллене и предлагающее ему прибыть на Совет Семи. А на груди в такт шагам покачивалась офицерская бляха, точнее гроссмейстерская, ибо командир отряда странников зовется не офицером, как в крепости гарнизона, а гроссмейстером. Но странники уже давно перестали ходить отрядами, и гроссмейстерская бляха у странника сейчас — это уже больше чем редкость. Да и по крепостям офицеры существуют в основном в силу Устава и традиции. Им поручается командование отрядами рыцарей, например, организация обороны определенного участка стены. А поскольку серьезных военных конфликтов не было со времен Киралонгского договора, то эта должность является чистейшей синекурой. Как и практически любая другая офицерская должность.
К гроссмейстерам все сказанное относится в полной мере. И даже больше того: гроссмейстеры попросту исчезли за ненадобностью. Но видимо, не совсем. По крайней мере, сейчас по Великому Северному тракту шагал отряд странников под командованием гроссмейстера — Марона из Крихены.
Матерый волк трусил рядом с ним мелкой рысцой. Рэн шла чуть в стороне. А позади, чуть прихрамывая на ходу, но не отставая, шел Рахан, и рядом с ним бесшумно ступал благородный белый с черными пятнами ирбис. Такие великолепные звери встречаются только в одном месте — в вечных снегах Вэдонгских гор, да и там немало труда надо положить лишь на то, чтобы просто их найти. Тем более — уговорить спуститься вниз. Слишком жарок для ирбиса климат равнины. Слишком привычны они к горам…
Солнце уже перевалило за полдень, когда отряд вышел к небольшой деревне на берегу широкой реки. На противоположном берегу виднелась другая деревня, побольше. Река эта была Ксорева, и по ней проходила граница Синей провинции с Голубой.
Мост, соединяющий два берега, был единственным мостом через Ксореву, так что жители обеих деревень извлекали из своего положения немалую прибыль. Чуть ли не над каждым из домов красовался либо громадный сапог, либо таких же невероятных размеров жестяные ножницы и бритва из того же материала, либо изображение ступки, в которой растирают лекарства, либо что-то еще. Здесь можно было сытно и вкусно пообедать, выпить кружку пива или стакан вина, и даже посетить общественную баню, по совместительству исполняющую функции притона разврата.
Впрочем, на последнее ни у Марона, ни у Рахана не было ни денег, ни желания. Так что все трое прошли по мосту мимо часовых, изумленно воззрившихся на гроссмейстерскую бляху, и несколько минут спустя ступили на землю Голубой провинции.
— Между прочим, в «Плывущем бревне» очень прилично готовят, — как бы про себя заметила Рэн, указывая на другую сторону улицы.
Дверь под вывеской, изображающей плотогона верхом на толстом сосновом кряже, была гостеприимно распахнута. Внутри было более или менее чисто — то есть настолько, насколько вообще может быть чистым придорожный трактир. В открытом со всех сторон очаге горели ало-оранжевые угли и жарилось что-то аппетитно пахнущее. Свисающий сверху на трех цепях жестяной колпак собирал весь дым, чад и испарения, вытягивая их в трубу. Если бы не это, в трактире было бы не продохнуть.