— Да не уничтожит более никогда и никто жизни на земле, громко произнес командор, — и во исполнение сего всякому рыцарю Ордена вменяется в первейшую обязанность беречь и охранять все живое в живом мире и пресекать все, направленное на погубление живого!
Домовенок
— Ах-ха-ха! — весело хохотал подвыпивший во время пиршества Рахан. — Знал бы он, кого посвятил!
— Если бы не Торран, он, может быть, и насторожился бы, — возразила Рэн. — Его тоже можно понять. Ну что такое посвящение в рыцари никому не известного парня из деревни по сравнением с Торраном?
— И по сравнению со спившимся целителем, — добавил трезвый, как иней, Марон. — Достаточно скверно уже то, что мы это безобразие видели. Не думаю, что нас теперь отсюда так просто выпустят.
— Думаешь, нас могут убить? Прямо в крепости средь бела дня? — с сомнением покачала головой Равини.
— Средь бела дня — вряд ли. А вот ночью могут запросто, — хладнокровно отозвался Марон. — Поэтому давайте-ка сначала запрем эту дверь изнутри и до утра никуда высовываться не будем. Спать по очереди, свет не гасить. А утром попытаемся выбраться во двор. Прилюдно убить нас уже не посмеют.
— А на дороге? — поинтересовалась Рэн.
— А на дороге мы еще посмотрим, кто кого. Не пошлют же за нами в погоню половину гарнизона!
— Тихо! — внезапно прошептала Рэн. — Вы слышите?
— Не бойтесь, — пискнул из угла чей-то тоненький голосок. — Это я.
Существо, выползшее из-под койки, было ростом меньше трех стоп. Его голова не доставала до плеча Марона, несмотря даже на то, что он сидел, а оно стояло. Босые ноги были покрыты густой курчавой шерстью. Но на лице его не было ни малейшего следа растительности, и живые синие глаза смотрели весело и дружелюбно.
— Ведь это же домовой, правда? — немного растерянно произнесла Равини. — Я думала, они в крепостях не заводятся.
— Я тиг, — несколько обиженно произнесло существо. — И попрошу вас выбирать выражения поаккуратнее. Заводятся, к вашему сведению, только мыши и тараканы.
Да, действительно, выражение было не слишком удачным. Хотя тиги и предпочитают использовать для жилья дома людей, они ни в коем случае не паразиты. Хозяину, если он не пытается выжить их вон, тиги платят удачей. Скотина у такого хозяина не разбегается, урожай не гибнет, пиво не киснет, стропила не проваливаются. Но если у незваного гостя ни с того ни с сего прокисает в кружке молоко, или если он потом всю ночь до утра обчесывается, едомый клопами, или что-нибудь и того похлеще — то уж будьте уверены, это работа домовых. Или тигов, как они сами себя называют.
Но вот чтобы тиг сам по своей доброй воле показался людям — это событие почти небывалое. Для этого нужно что-то из ряда вон выходящее.
— Однако к делу, — продолжал домовой, или, скорее, домовенок, ибо взрослые тиги обычно бородаты. — Моя родня прислала меня к вам, чтобы предупредить. Здешний командор собирается вас убить этой ночью. Мы слышали, как он договаривался об этом с двумя подростками. Конечно, мы перепутаем им коридоры, но, боюсь, надолго это его не задержит.
— Ты явился к нам только для того, чтобы ему помешать? — удивленно спросила Рэн. — Вы его настолько не любите?
— Мой народ знает тебя, — ответил тиг. — Того, кто рядом с тобой, хорошо знают наши лесные братья — фиги. А что до командора, мы не питаем к нему любви. Он все время травит насекомых, и мы из-за этого болеем.
— Насекомых? — еще больше удивилась Рэн. — Здесь же нет никаких насекомых.
— А их, кроме него, никто и не видит, — с ядовитым презрением пояснил домовой. — Разве что лекарь. Правда, у этого уже и собаки шмыгают.
— Ах, так вот почему командор покрывает все его безобразия! — воскликнул Марон. — Придворный собутыльник!
— Как это называется у людей, я не знаю, — отозвался тиг. — Но меня просили передать вам еще вот что. В этой комнате есть ход в подземелье. Он заделан, но он есть. И он достаточно широкий для вас. А из подземелья уже можно выбраться за пределы крепости.
— Понятно. Где это? — спросил Рахан.
— Вот эта стена. За кроватью.
Рахан рывком отодвинул койку и выхватил кинжал. Старая штукатурка легко отваливалась под ударами стального острия, освобождая мало-помалу небольшую каменную дверь.
— Быстрее! — внезапно прошептал Марон, обнажив меч.
Он первый заметил то, чего не могли видеть остальные, занятые расковыриванием штукатурки: в щель между дверью и косяком кто-то просовывал снаружи изогнутую проволоку.