Судья
Желает ли сторона защиты выразить свою позицию по отношению к предъявленному обвинению?
Защитник
Ваша честь, наше отношение к предъявленному обвинению будет высказано в ходе процесса.
Судья
Переходим к допросу потерпевшей.
Вы Моцарт, урожденная Вебер, Констанца, 1762 года рождения, по профессии певица. Сведения верны?
Потерпевшая
Да, Ваша честь.
Судья
Поясните, пожалуйста, суду, что вам известно по существу дела.
Потерпевшая
Незадолго до своей смерти муж как-то сказал мне: «Я чувствую приближение смерти. Конечно, мне дали яду». О том же муж несколько раз писал в Зальцбург своему отцу. Эти письма находятся в распоряжении суда.
В конце февраля 1791 года в нашу квартиру явился неизвестный, одетый в серое, и заказал моему мужу Реквием. Он начал работу над этим сочинением сразу же после того, как поступил заказ. Однако работа часто прерывалась ради других произведений, так что серьезно продвинуться с ней не удавалось. Лишь после премьеры «Волшебной флейты», с начала октября Вольфганг вплотную, с большим рвением, занялся Реквиемом.
Судья
Г-жа Моцарт, я вынужден прервать вас.
Под именем Вольфганг вы подразумеваете вашего мужа? Вы должны иметь в виду, что в суде не принято называть кого-либо по именам. Впредь я прошу вас употреблять либо выражение «мой муж», как вы это иногда делаете, либо называть его по фамилии. Я понимаю, что это для вас непривычно, но такова практика.
Потерпевшая
Хорошо, ваша честь.
Судья
Продолжайте, пожалуйста.
Потерпевшая
В это время Моцарт часто жаловался на здоровье, и я даже вынуждена была забрать у него партитуру Реквиема, так как считала, что работа над ним пагубно влияла на его самочувствие. Во время одной из прогулок в Пратере мой муж со слезами на глазах сказал, что пишет Реквием для себя. Кроме того, он говорил: «Я слишком хорошо чувствую, что долго не протяну; конечно, мне дали яд — не могу отделаться от этой мысли».
Друг моего мужа, г-н Бенедикт Шак, рассказал мне, что он и два других оперных певца, господа Хофер и Герль вместе с Моцартом 4 декабря пропели законченную часть Реквиема, при этом, когда они дошли до первых тактов «Lacrimosa», Моцарт заплакал и сказал, что не закончит эту часть.«Lacrimosa» он, правда, закончил, но полностью Реквием закончить не успел. На основании моцартовских набросков заканчивал сочинение его ученик, г-н Франц Ксавер Зюсмайер.
Когда мой муж умер, тело быстро начало разлагаться — я слышала, что так бывает при отравлении ртутью.
Похороны состоялись 6 декабря, но я на них не присутствовала. Смерть мужа тяжело подействовала на меня как морально, так и физически — я заболела. Руководство похоронами взял на себя друг моего мужа барон ван Свитен. Заботясь о моем состоянии, он предложил мне на несколько дней переселиться к друзьям, что я и сделала. Кроме того, в день похорон, как мне помнится, была морозная погода: эта зима была чрезвычайно суровой, а я чувствовала себя слабой.
Судья
По данным венского Центрального управления метеорологии и геодинамики, погода 6 и 7 декабря 1791 года была мягкой, безветренной, без осадков.
Потерпевшая
Возможно, я и ошиблась. Но в любом случае я хорошо помню, что в день похорон чувствовала себя больной и ослабевшей.
Судья
Вы сообщали, что устроить похороны по третьему разряду посоветовал вам барон ван Свитен. Почему вы согласились на это предложение, ведь семья располагала достаточными средствами, чтобы устроить знаменитому композитору более достойное погребение?
Потерпевшая
Барон ван Свитен появился в нашем доме уже ночью вслед за смертью моего мужа. Он сразу же дал мне настоятельный совет устроить погребение как можно проще. Я приняла этот совет и согласилась устроить похороны по третьему разряду. Только те, кто не знает венской жизни и обычаев, могут упрекать меня в этом. Неправда, что Вольфганг…простите, Моцарт, был похоронен в одной могиле с бродягами и пьяницами. Похороны большинства венцев среднего достатка, как мой муж, после реформ императора Йозефа II в области ритуальных услуг проходили точно так же. Это не были «похороны нищего». Погребёнными в отдельной могиле с надгробием или памятником могли быть только очень богатые люди и представители знати. Во всяком случае, ни один из друзей Моцарта или каких-то других лиц не упрекал меня в этом. Аргументом г-на ван Свитена было то, что погребение мужа не должно было лечь на меня тяжелым финансовым бременем. Мое материальное положение после смерти Моцарта было тяжелым, а у меня на руках было два малолетних сына, 6 лет и 5 месяцев, которым муж, как и мне, практически ничего, кроме долгов, не оставил.