— Да вы сказали, что надо забрать. Просто забрать. Взять ящик и принести. Это вы всегда проверяете вино, я в этом ничего не понимаю. Вы же здесь распоряжаетесь.
— Значит, виноват все-таки я. Я, а не смазливая тупая шлюха. Просто чудесно. Очень любопытно узнать твое мнение на этот счет. И ты прав — распоряжаюсь здесь я. И я не думаю, что такой идиот, как ты, нужен господину. В этом городе полно рабов покрасивее тебя. И наверняка многие из них — намного сообразительнее. Так что не думаю, что ты тут нужен. Да, не думаю, — управляющий стоял, задумчиво покачиваясь с пятки на носок, выпятив пухлую нижнюю губу.
Айре, сжав кулаки, замер, глядя в пол, чувствуя, как сердце колотится где-то в глотке, а в желудке медленно поворачивается холодный твердый ком. Он знал эти признаки приближающейся грозы, предвестники быстрых и жестоких решений, на которые был скор управляющий. Черт, он должен был забрать это вино. Просто забрать.
— Значит, так. Вино выставите к мусорным контейнерам. Пусть выпьют бродяги. Этого, — управляющий кивнул на втянувшего голову в плечи Айре, — раздеть, связать и туда же. Вместе с вином. И подготовьте завтра экипаж — нужно будет купить нового раба.
Развернувшись на пятках, управляющий быстрым шагом пошел к двери. Айре бросился следом, хватая ртом внезапно ставший горячим и вязким воздух. Чьи-то руки перехватили его, швыряя на пол, колено уперлось в спину, Айре рванулся, закричав, чувствуя, как в запястья врезается кожаный ремень.
— Господин управляющий. Не надо. Простите, господин управляющий, — Айре захлебнулся криком, когда второй ремень перехватил ему рот, загоняя крик в легкие. Он замычал, мотая головой, тонкие струйки крови из разорванной губы были густыми и солеными. Холодный металл коснулся спины — нож распорол тонкую батистовую рубашку, перерезал пояс на штанах. С него стянули одежду, швырнули в угол сапоги. Айре хрипло дышал, глядя, как обутые в тяжелые башмаки ноги останавливаются рядом с его лицом.
— Прости, парень. Приказ есть приказ. — Его подхватили, потащили к выходу. Скрипнула обитая железом тяжелая дверь, тело ожег, как плетью, холодный мокрый зимний ветер. Липкая ледяная грязь под ногами у Айре разъезжалась, заставляя оскальзываться, но его держали крепко, не давая упасть. Швырнули на колени у мусорных баков, защелкивая карабин на ошейнике. Поводок узлом затянули на лапе кованого орла, глядящего одним глазом на Айре из чугунного кружева ограды. Рядом грузно чавкнул в грязи ящик вина.
— Ладно, парень. Не держи зла. — Шаги прошлепали к дому, скрипнула дверь, вспыхнула и погасла полоса золотого света.
Айре дернул поводок и попытался сглотнуть слюну. Замычав, вывернул голову, вытирая подбородок о плечо. Под коленями хлюпала склизкая грязь, рядом, в круге света, валялась арбузная корка. На спину капнула ледяная вода — еще и еще, мерзко и щекотно стекая вдоль позвоночника. В тишине, полной гулкой мерной капели и далекого лая собак, раздались шаги. Айре попытался оглянуться, но потерял равновесие и упал. Он ерзал в воняющий гнилью жиже, пытаясь упереться плечом и встать, когда кто-то схватил его за щиколотку, рванув на себя. Айре рухнул лицом вниз, перекатился на спину, широко распахнутыми глазами глядя на возвышающихся над ним мужчин. Мятые, испитые лица, заскорузлые от грязи обноски.
— Эй, гляди, что тут есть. Как думаешь, это выкинули?
— Не знаю. Ну, похоже на то, — говорящий задумчиво поколупал покрытую коркой засохшего гноя язву на щеке. — Гляди, там еще и бухло стоит.
— Ну что, угостимся? — высокий, одетый в рваный женский плащ необъятного размера бродяга вытащил из ящика бутылку и, зубами вырвав пробку, шумно отпил из горла. — Неплохо, неплохо. Сладкое.
— Дай мне. Эй, все не вылакай. Дай мне, говорю, — второй нищий вырвал бутылку и жадно отхлебнул. — А с этим что делать будем? — Кивнул он на Айре.
— Что делать, что делать? Вино — пить, этого — ебать, что не ясно? — высокий хохотнул и шагнул поближе, облизывая шелушащиеся губы. Айре попытался отползти, скользя спиной по грязи, бродяга пошел за ним, ухмыляясь, окидывая обнаженное тело жадным взглядом.
— Да ты глянь, какой — чистенький, гладенький, хорошенький. И чего этим богачам неймется — такое добро выбрасывают… — Он присел на корточки, и Айре судорожно поджал ноги. — Да ты не бойся, мы не обидим.
Нищий протянул покрытую коркой грязи руку и погладил его по щеке. Айре дернул головой, стряхивая ладонь, и бродяга, засмеявшись, ухватил его за челюсть, поворачивая, разглядывая смуглое чеканное лицо.