редложениям. В этот момент пастырь Андрей, потерявший всяческий интерес к созерцанию притихшей аудитории, бодрым шагом направился прямо к нему. Глазами затравленного зверя Игнат взглянул на своего внушающего вполне объяснимый страх наставника и инстинктивно подался в сторону Филиппа. С видом человека, не терпящего оправданий и малейшего непослушания, пастырь Андрей хищным коршуном навис над ним, тыча пальцем в раскрытый текст. - Как ты, друг мой, понимаешь это слово? - спросил он, указывая на слово «опыт». Игнат осторожно взглянул на пастыря, мельком замечая, что все вокруг еще ниже опустили головы, делая очень занятой вид, с тем, чтобы наставнику ни в коем случае не пришлось усомниться в результате усвояемости нового материала. Филипп нахмурился и тоже уткнулся носом в «доктрину». - Опыт? Ну, это то, что человек приобретает в течение жизни и может использовать в дальнейшем, - нерешительно ответил Игнат, поглядывая то на книгу, то на пастыря. - А теперь открывай словарь и читай определение! - Андрей подхватил увесистый труд Ожегова и громко плюхнул его на стол перед нерадивым учеником. На доли секунды застыв в замешательстве, слегка дрожащими пальцами Игнат начал поспешно перелистывать тонкие страницы в поисках нужного слова. - Читай! - приказал пастырь. - Отражение в сознании людей законов объективного мира и общественной практики, полученное в результате их активного познания, - с остановками на каждом знаке препинания медленно прочитал Игнат. - А теперь встань и повтори! - в своей настойчивости пастырь был непреклонен. Как по команде, Игнат поднялся и попытался воспроизвести только что прочитанную фразу. - Опыт - это отражение в сознании людей практики и познания... - от растерянности и неожиданности он совсем запутался и никак не мог собраться с мыслями и воспроизвести определение в точности, как того требовал пастырь. - Если ты не знаешь элементарного определения одного слова, то каким образом ты сможешь понять весь текст? - задал Андрей свой очередной каверзный вопрос. - Нет, ну тут все понятно, - как-то неуверенно произнес Игнат, не зная, куда девать глаза от пронзительного взгляда требовательного пастыря. - Читай снова! - приказал тот. Игнат послушно опустился на стул и снова принялся вслух читать определение. Филипп обхватил голову руками с тем, чтобы не видеть очередного прилюдного унижения своего товарища. Это было так странно, так просто и глупо, что просто в голове не укладывалось, как один человек может постепенно и методично порабощать других, преподнося сгусток маразма как великую истину. - Вставай! Повторяй! Игнат наконец-то смог воспроизвести прочитанное в точности до единого слова. - Вот видишь, можешь, если захочешь, - похвально произнес пастырь и, положив руку Игнату на плечо, властным движением заставил его сесть. - А вот это как ты понимаешь? - спросил Андрей, указывая на слово «место». Игнат судорожно сглотнул, даже боясь поднять глаза на требовательного наставника. - Место - это...я не знаю. - Открывай словарь и читай! Все повторилось заново: чтение и дословное заучивание. Но пастырь на этом не остановился и велел ему составить пять фраз с правильным употреблением этого слова и пять - с неправильным, после чего он, наконец-то, отошел от Игната, впавшего в состояние полного отупения, и перешел к следующему несчастному, попавшемуся ему на глаза. - Слушай, я так больше не могу, - зашептал Игнат, когда пастырь отошел от него достаточно далеко. - Я полностью теряю интеллектуальный контроль и чувствую себя полным идиотом. - Не загоняйся, я вообще не читаю. Мне все равно, даже если он спрашивать будет, - махнул рукой Филипп, брезгливо отталкивая от себя «доктрину». - Вот месяца два, - продолжал Игнат шепотом, - и у меня точно «крышу» снесет. Раньше я думал, что «промывание мозгов» в сектах - это полный бред, и что такому внушению можно легко сопротивляться. А теперь я понимаю, что у каждого человека есть слабое место, нащупав которое, секта будет давить именно на него. На каждого, даже самого неверующего умника, всегда найдется свой пастырь. - Мы не будем ждать два месяца. Жаль, что я вообще втянул тебя во все это. Но потерпи еще чуть-чуть. На днях все прояснится, - Филипп с такой силой сжал шариковую ручку, что она хрустнула и переломилась пополам, обнажая стержень с синими чернилами. Будто услышав этот тихий хруст, Лиза, сидевшая прямо перед учительским столом, обернулась и как-то печально посмотрела на Филиппа. А народ вокруг изо всех сил пытался понять смысл слов своего родного языка, которого, к их общему изумлению, они совершенно не знали. Люди монотонно заучивали фразы, абзацы, что-то выписывали в тетради, дружно марая клетчатую бумагу. Когда, наконец, мучительный семинар был окончен, пастырь Андрей предложил каждому внести символическую плату за обучение и положить деньги на стол перед собой. Лиза как-то демонстративно развернулась к публике, достала из сумочки несколько купюр, всем своим видом показывая, что жадничать точно не стоит. После этого Андрей пожелал всем присутствующим вселенского счастья и пригласил посетить в субботу необычный семинар, который будет проходить в зрительском зале, отдельно подчеркнув присутствие на нем американского проповедника Патрика Миллера. Исходя из его слов, эта проповедь имела такую ценность, что, отбросив все дела в сторону, просто необходимо было приехать сюда, чтобы получить частицу благодати, исходящую от нее. Умудрившись первым выйти из комнаты, Филипп подкараулил Лизу у самого выхода и, схватив ее за локоть, подтянул к окну. Игнат, отвернувшись, по мере возможности заслонил их собой, чтобы пара привлекала как можно меньше нежелательного внимания. - Лиза, послушай, я все же пришел за тобой и за Сашей, - спокойно, но настойчиво начал Филипп, сдержанными жестами подтверждая каждое свое слово. - Вы здесь пропадете. Саша совсем маленькая, что ей тут делать? Что вам дают? Наркотики? Послушай меня, возвращайся в семью... - В семью? - с насмешкой перебила его Лиза. - Моя семья теперь здесь. Здесь меня любят и ценят. Со мной постоянно кто-то рядом, не давая остаться один на один со своими мыслями. Вернуться обратно? В тоску, одиночество и бесконечное ожидание тебя: придешь ты вовремя или задержишься...или вообще уедешь с друзьями? Нет! Здесь мне лучше и Саше тоже лучше. Мне, как матери, виднее. Знаешь, когда температура воды снижается до определенной точки, жидкость превращается в лед и уже перестает быть жидкостью. Вот и я, прожив с тобой все эти годы, исчерпала свои жизненные силы и перестала быть прежней. Так что оставь нас с Сашей в покое и больше не приходи! - с этими словами Лиза уже хотела было покинуть озадаченного супруга, как вдруг Игнат, повернувшись к ней лицом, преградил собой все пути к отступлению. - Подожди. А у меня финансовый вопрос. Как ты сегодня смогла заплатить за семинар, если нигде не работаешь? Лиза смутилась и обхватила себя руками за плечи, принимая закрытую позу. - Я работаю в «Организации», я готовлю еду и раздаю литературу на улицах. - Но тебе ведь не платят за это деньги? - продолжал наступать Игнат. - Отстань от меня, - в голосе Лизы начали проступать визгливые нотки. Она хотела было обойти Игната, но тот снова преградил ей дорогу, расставив руки в стороны. Люди, покидающие аудиторию, с удивлением поглядывали на подозрительную троицу, но никто не решился вмешаться. - Получается, что ты и здесь, и на больших семинарах задаешь тон, управляешь толпой, находясь в самом центре, показываешь, когда нужно хлопать, когда смеяться и сколько денег сдавать. И таких как ты - десятки. Вы, как ВИЧ-инфекция, необратимо поражаете людское сознание, попадая в кровеносное русло мыслей и чувств доверчивых людей... - звонкая пощечина заставила его замолчать и, с силой толкнув Игната плечом, Лиза быстрым шагом направилась к выходу. - Надо с этими сектами как-то завязывать, - произнес Игнат, болезненно потирая щеку, - иначе в следующий раз меня здесь сделают инвалидом. - Следующий раз будет последним, - решительно произнес Филипп. - Во время семинара я заберу Сашу и спрячу ее так, что ни Лиза, ни секта никогда ее не найдут, а дальше я что-нибудь придумаю. - А как же Лиза? Ты еще будешь пробовать ее вернуть? - спросил Игнат, удивленный решимостью друга. - Лиза? - Филипп горько усмехнулся, уже выходя из дверей, - Лиза для меня умерла. - Смотри! - на крыльце Игнат поднял руку, указывая на круглое образование серого цвета, скрывающееся под высоким навесом. - Я уничтожу это осиное гнездо. Непременно уничтожу, - многообещающе произнес Филипп, сжимая кулаки до опасного хруста.