Часть вторая
Раиса Михайловна скончалась в машине, так и не доехав до больницы. Третий инсульт пенсионерка пережить уже не смогла. Елена Михайловна упорно настаивала на вскрытии: она была твердо уверена, что к смерти ее сестры приложили руку нечистоплотные, корыстные люди. Но и вскрытие не дало других результатов. Одно доктора сказали точно, что, если бы Раиса Михайловна регулярно принимала свои лекарства, так скоро смерть не наступила бы. Едва заполучив справку о смерти и еще не успев кремировать усопшую, мать с сыном немедленно направились к нотариусу. Больше всего их интересовал тот факт, есть ли само завещание, или квартиру получат близкие в порядке очередности. Завещание было, причем, закрытое. Нотариус назначил день вскрытия конверта, и озабоченные родственники вернулись домой ни с чем. Больше всего Игнат не хотел, чтобы сектанты приходили на кремацию. И не потому что они могли оказаться наследниками таких желанных квадратных метров, а потому что своим присутствием они осквернили бы весь ритуал прощания. А сектанты и не пришли. В зале стояли только Игнат со своим семейством, соседи Раисы Михайловны и бывшие коллеги по работе, такие же старые и сгорбленные, как и сама покойница. В тот момент, когда гроб с Раисой Михайловной, обложенной цветами, опускали в потаенные недра, Игнат не думал о наследстве. Перед его глазами проносились картинки из прошлого, на которых тетя со своим единственным племянником ходили в парк аттракционов, покупали сахарную вату, ели ее и смеялись, и под порывами ветра волосы молодой тети Раи прилипали к пушистому белому лакомству. Иногда они ходили в кино, иногда - на выставки. Это были счастливые воспоминания беззаботного детства, которое осталось позади, только изредка напоминая о себе. И вот теперь этот человек, с которым Игната так многое связывало, постарел, умер, ушел навсегда туда, откуда не возвращаются. Когда процесс погружения тела был завершен, и черная шторка захлопнулась, Игнат первым устремился на улицу, чтобы на свежем воздухе немного придти в себя. Сектанты не явились на кремацию, они явились на открытие завещания - те самые две женщины, которых Игнат встретил в первый раз в квартире Раисы Михайловны. Нехорошее предчувствие охватило его: женщины выглядели такими самодовольными и счастливыми, как перезрелые огурцы после чрезмерных поливов. Их просто распирало от собственной важности, от чувства превосходства и предвкушаемого торжества. Тощий нотариус поправил сползшие на кончик носа очки в золоченой оправе и, вскрыв оба конверта, гнусавым голосом огласил: - Я, Волкова Раиса Михайловна, родившаяся в городе Майском, именуемая как «завещатель», данным завещанием даю распоряжение о наследовании имеющегося у меня имущества в случае моей смерти. Завещаю: квартиру, находящуюся по адресу... общей площадью 72 квадратных метра «Организации укрепления силы Духа и Воли». То, чего Игнат боялся больше всего, все-таки произошло. Безумная старуха оставила его без наследства, завещав все незнакомым людям, за несколько месяцев ставшими для нее чем-то большим, нежели все ее родственники вместе взятые. И пока мать выясняла отношения, кричала и грозилась судом, Игнат поспешил покинуть неприятное собрание. Он быстро сбегал в ближайший магазин, купил бутылку хорошей, дорогой водки, спрятал ее в бардачке своей машины, на всякий случай прикрыв покупку сложенными вдвое набросками коттеджей, и принялся ходить взад и вперед, дожидаясь разгневанную мать. Игнат был готов к этому удару. Могло ли случиться как-нибудь по-другому, если бы он с матерью был более заботлив по отношению к пожилой женщине, - неизвестно. Придирчивая, капризная, она все время будто отталкивала от себя близких людей, благодаря тяжелому нраву. А так как характеры всех представителей этого семейства были далеко не простыми, они просто не могли существовать в гармонии и согласии. Подобно однополярным зарядам, эти люди со временем отстранялись друг от друга все дальше и дальше. Елена Михайловна устала от безумных похождений единственного сына, Игнат устал от ее чрезмерной опеки, его отец устал от них обоих и от бесконечных скандалов, Раиса Михайловна устала от жизни больше всех и упокоилась с миром. Все произошло ожидаемо, но какая-то зыбкая надежда по поводу завещания все же не покидала Игната до последнего момента, и сейчас ему было очень горько и обидно за себя. Эти пронзительные взгляды с прищуром, блаженные улыбки и смиренный вид представительниц оквартиренной организации постоянно мельтешили перед глазами. От нотариальной конторы Игнат готов был уехать хоть сейчас, но было необходимо дождаться мать и отвезти ее домой, попутно выслушивая гневную брань в сторону себя, покойницы, сектантов и тяжелой жизни в целом. Наконец, Елена Михайловна покинула постылую контору. Пожалуй, если бы она умела воспламеняться, то спичка, поднесенная к ней на расстояние метра, непременно вспыхнула бы. Игнат взглянул на часы, показывающие половину пятого. Ему очень хотелось выпить и выговориться с кем-нибудь из своих друзей, а для этого нужно было поскорее избавиться от матери. Он распахнул пассажирскую дверь, всем своим видом демонстрируя желание поскорее убраться отсюда. Не глядя на сына, Елена Михайловна молча плюхнулась на сиденье и разразилась гневной тирадой. Игнат захлопнул дверцу, поймав себя на мысли оставить мать там, в машине, а самому быстро ретироваться в неизвестном для нее направлении. Но сыновний долг и повышенная ответственность, привитая с детства, не позволили действовать по первому душевному порыву, и Игнат занял свое место на водительском кресле. Всю дорогу домой Елена Михайловна на повышенных тонах рассуждала о том, какая была несознательная и бессовестная ее сестра, потому что поддалась на уговоры, какой болван и недотепа Игнат, потому что не приседал и не заискивал перед Раисой Михайловной, какие корыстные чудовища все эти сомнительные организации, претендующие на религиозность. Чтобы не вникать в смысл бросаемых матерью рассерженных фраз, Игнат представлял себе, что находится в космическом скафандре, и поэтому он априори не может слышать всю эту демагогию и уж тем более отвечать на нее. Увидев, что ее слова не доходят до цели, Елена Михайловна насупилась и демонстративно отвернулась, глядя в окно и обиженно поджав губы. В тишине и покое они подъехали к своему дому. - Я к другу поеду, - Игнат сразу поставил мать перед фактом. - К какому? - Елена Михайловна настолько устала, что на препирательства с сыном у нее не осталось никакой энергии. - К Леше поеду. У него новый автомобиль, надо опробовать, - не моргнув глазом, соврал Игнат. Он не знал, к кому поедет и поедет ли вообще, но и домой в таком состоянии он твердо решил пока не ходить. - Ну, хорошо, звони, если будешь задерживаться, - одобрила Елена Михайловна, выходя из машины. Наконец-то Игната оставили в покое. Он перепарковал свой автомобиль с другой стороны дома, чтобы бдительная мать случайно не заметила его из окна, достал т