ий нотариус поправил сползшие на кончик носа очки в золоченой оправе и, вскрыв оба конверта, гнусавым голосом огласил: - Я, Волкова Раиса Михайловна, родившаяся в городе Майском, именуемая как «завещатель», данным завещанием даю распоряжение о наследовании имеющегося у меня имущества в случае моей смерти. Завещаю: квартиру, находящуюся по адресу... общей площадью 72 квадратных метра «Организации укрепления силы Духа и Воли». То, чего Игнат боялся больше всего, все-таки произошло. Безумная старуха оставила его без наследства, завещав все незнакомым людям, за несколько месяцев ставшими для нее чем-то большим, нежели все ее родственники вместе взятые. И пока мать выясняла отношения, кричала и грозилась судом, Игнат поспешил покинуть неприятное собрание. Он быстро сбегал в ближайший магазин, купил бутылку хорошей, дорогой водки, спрятал ее в бардачке своей машины, на всякий случай прикрыв покупку сложенными вдвое набросками коттеджей, и принялся ходить взад и вперед, дожидаясь разгневанную мать. Игнат был готов к этому удару. Могло ли случиться как-нибудь по-другому, если бы он с матерью был более заботлив по отношению к пожилой женщине, - неизвестно. Придирчивая, капризная, она все время будто отталкивала от себя близких людей, благодаря тяжелому нраву. А так как характеры всех представителей этого семейства были далеко не простыми, они просто не могли существовать в гармонии и согласии. Подобно однополярным зарядам, эти люди со временем отстранялись друг от друга все дальше и дальше. Елена Михайловна устала от безумных похождений единственного сына, Игнат устал от ее чрезмерной опеки, его отец устал от них обоих и от бесконечных скандалов, Раиса Михайловна устала от жизни больше всех и упокоилась с миром. Все произошло ожидаемо, но какая-то зыбкая надежда по поводу завещания все же не покидала Игната до последнего момента, и сейчас ему было очень горько и обидно за себя. Эти пронзительные взгляды с прищуром, блаженные улыбки и смиренный вид представительниц оквартиренной организации постоянно мельтешили перед глазами. От нотариальной конторы Игнат готов был уехать хоть сейчас, но было необходимо дождаться мать и отвезти ее домой, попутно выслушивая гневную брань в сторону себя, покойницы, сектантов и тяжелой жизни в целом. Наконец, Елена Михайловна покинула постылую контору. Пожалуй, если бы она умела воспламеняться, то спичка, поднесенная к ней на расстояние метра, непременно вспыхнула бы. Игнат взглянул на часы, показывающие половину пятого. Ему очень хотелось выпить и выговориться с кем-нибудь из своих друзей, а для этого нужно было поскорее избавиться от матери. Он распахнул пассажирскую дверь, всем своим видом демонстрируя желание поскорее убраться отсюда. Не глядя на сына, Елена Михайловна молча плюхнулась на сиденье и разразилась гневной тирадой. Игнат захлопнул дверцу, поймав себя на мысли оставить мать там, в машине, а самому быстро ретироваться в неизвестном для нее направлении. Но сыновний долг и повышенная ответственность, привитая с детства, не позволили действовать по первому душевному порыву, и Игнат занял свое место на водительском кресле. Всю дорогу домой Елена Михайловна на повышенных тонах рассуждала о том, какая была несознательная и бессовестная ее сестра, потому что поддалась на уговоры, какой болван и недотепа Игнат, потому что не приседал и не заискивал перед Раисой Михайловной, какие корыстные чудовища все эти сомнительные организации, претендующие на религиозность. Чтобы не вникать в смысл бросаемых матерью рассерженных фраз, Игнат представлял себе, что находится в космическом скафандре, и поэтому он априори не может слышать всю эту демагогию и уж тем более отвечать на нее. Увидев, что ее слова не доходят до цели, Елена Михайловна насупилась и демонстративно отвернулась, глядя в окно и обиженно поджав губы. В тишине и покое они подъехали к своему дому. - Я к другу поеду, - Игнат сразу поставил мать перед фактом. - К какому? - Елена Михайловна настолько устала, что на препирательства с сыном у нее не осталось никакой энергии. - К Леше поеду. У него новый автомобиль, надо опробовать, - не моргнув глазом, соврал Игнат. Он не знал, к кому поедет и поедет ли вообще, но и домой в таком состоянии он твердо решил пока не ходить. - Ну, хорошо, звони, если будешь задерживаться, - одобрила Елена Михайловна, выходя из машины. Наконец-то Игната оставили в покое. Он перепарковал свой автомобиль с другой стороны дома, чтобы бдительная мать случайно не заметила его из окна, достал телефон и начал листать записную книжку в поисках подходящей на вечер компании. На удивление, друзья один за другим отказывались от предложенного Игнатом времяпровождения. Весомый аргумент: «Так сегодня же пятница!» - почему-то не работал. Игнат уже дошел до буквы «Ф», и тут ему несказанно повезло: его бывший армейский сослуживец, Филипп Богданов, уже изрядно «накушавшийся» и весьма обрадованный звонком старого друга, радушно пригласил Игната в гости. Вынув бутылку из бардачка, Игнат щучкой вынырнул из машины, пересел в ближайшее такси и поехал к товарищу жаловаться на судьбу. В такси не было никакого сервиса: в салоне неприятно пахло бензином, а водитель настолько резко переключал передачи, что машину постоянно встряхивало при каждой подобной манипуляции. Ехать нужно было через весь город, и Игнат, который к этому времени уже успел проголодаться, почувствовал, что его начало укачивать. Освежитель воздуха в виде зеленого треугольника, свисающего с зеркала заднего вида, совершенно не помогал, возможно, потому, что висел там уже не первый месяц. - Уважаемый, - вежливо обратился Игнат к водителю, нахмуренному брутальному мужчине средних лет, - можно, я потру вашу елочку, а то она у вас без дела висит? В ответ водитель одарил его таким взглядом, что желание трогать освежитель воздуха у Игната сразу пропало. - Ну, тогда включите хотя бы вентилятор! - взмолился он. Мужчина молча опустил стекло рядом с Игнатом и с неизменно мрачным выражением лица продолжил путь. - Так бы сразу и сказали, что у вас ничего не работает, - пробормотал Игнат, зажимая бутылку водки между коленями и обхватив ее обеими руками. В салон начал поступать свежий воздух, и через пару минут Игнат почувствовал себя лучше. Сорок минут прошли в полном молчании, Игната так и подмывало заикнуться про магнитолу, но он все же решил промолчать. Когда такси, наконец, припарковалось возле нужного дома, Игнат мельком глянул на счетчик, положил на приборную панель несколько купюр, и, на ходу бросив: «Сдачи не надо», - быстро зашагал к подъезду. Домофон был выдран с корнем, из стены сиротливо торчала лишь пара разноцветных проводов. Поэтому, не задерживаясь у входа, Игнат быстро преодолел два лестничных пролета и позвонил в нужную квартиру. Даже в нетрезвом состоянии Филипп отреагировал быстро и через пару секунд уже распахнул дверь и свои объятия. Он был полной противоположностью Игната: плечистый и крепкий, на голову выше своего товарища, русоволосый богатырь с подкупающе открытым и смелым взглядом, неизменный любимец женщин. Работал Филипп пожарным-спасателем в городском управлении МЧС, и была у него любимая жена Лиза и четырехлетняя дочка Саша, но... Наверное, в каждой семье у кого-нибудь из ее членов есть увлечение, раздражающее всех остальных. Так было и здесь. Филипп очень любил рыбалку, причем не столько ради рыбы, сколько ради веселого времяпровождения. Он уезжал на рыбалку каждую субботу, несмотря на протесты и угрозы жены, а в теплое время года он, к тому же, пропадал с пятницы на субботу и возвращался домой только под вечер. Палаточная жизнь, разговоры у костра - только так Филипп мог снять стресс после тяжелой трудовой недели. И никакие уговоры, никакие угрозы супруги на него не действовали. Сидеть дома с ребенком он не хотел. Вернувшись с работы, он гладил Сашу по голове, спрашивая, как она себя вела в детском саду, плотно и вкусно ужинал и садился за компьютер играть. И так происходило каждый день. А на выходных повторялись загородные поездки с друзьями, выпивка и рыбалка. Игнат съездил с ним на подобное мероприятие только один раз. Ему было, откровенно говоря, скучно. Рыбу он не любил, ловить ее ради процесса считал бессмысленным, в компанию друзей Филиппа он не вписался, а мобильный интернет за городом работал очень плохо, поэтому Игнат ограничился только одной подобной поездкой и больше не просил взять его собой. В квартире было подозрительно тихо, только в углу на кухне работал маленький телевизор, да и то едва слышно. Тесное помещение кухни было окутано облаком сигаретного дыма. Окурки вперемешку с пеплом аккуратной горкой возвышались в фарфоровом блюдце, рядом, на столе, стояла бутылка водки, почти пустая, прозрачная жидкость едва прикрывала вдавленное вовнутрь донышко. Игнат поставил рядом свою бутылку и задал Филиппу логичный вопрос: - А где все? Филипп не ответил, а как-то задумчиво хмыкнул и энергично высморкался в длинную грязную майку. Он молча достал из шкафчика еще одну рюмку и разлил остатки водки поровну. Игнат ногой пододвинул к себ