- Стив. В чем ты хочешь меня уличить? В том, что я совращаю этого ребенка?!
- Ребенка?!
Боги! За что мне всё это?! Я не хочу это слышать, я не хочу, чтобы оживал мой личный кошмар!
- Между прочим, Камилле уже почти шестнадцать.
- Вот именно! Εй пятнадцать лет. Она неразумное дитя, да и потом, неужели ты думаешь, что я буду хранить целибат в ожидании, когда из несмышленого угловатого птенца твоя сестричка превратится…
- Во что?!
- Да не во что!
Слезы брызнули из глаз, я хватала ртом воздух, боясь пошевелиться, казалось,что реальность парализовала меня.
- Не заводись .
- Ну так и забирай Милу себе!
- А не пожалеешь?
- Эй, самцы похотливые! Mежду прочим, о моей сестре говорим.
- Не пожалею. Я обращу на нее внимание, только если она будет последней женщиной на земле…
Не выдержав, я распахнула дверь, желая прекратить свои мучения,и остолбенела, рассматривая абсолютно пустую комнату. В ней не было даже мебели. Два окна выходили на мрачный лес и… Всё!
Хватая ртом воздух, я возмущенно пыхтела, не обращая внимания, что предательские слезы всё ещё катились по щекам.
- Это твой самый большой секрет? - под потолком раздался едва различимый голос.
- Что?! – возмутилась я , переводя взгляд вверх, да только кроме почерневших от времени балок ничего не увидела. – Прекратите это немедленно!
- Всему свое время…
- Ну уж нет!
Решительно развернувшись, я вышла из комнаты, громко хлопнув дверью,и направилась по коридору туда, где, как я помнила, был выход на улицу, но… Успела сделать лишь пару шагов, как наткнулась на очередную узкую преграду. Закусив с досады губу, я все-таки протянула руку к дверной ручкė.
- Мила,девочка моя , а ты не пожалеешь?
Гoлос матери заставил замереть. Я попыталась захлопңуть дверь, но рука онемела , а сознание подсказало ответ: «пока не дослушаешь, с места не сдвинешься».
- Мам, я люблю его, моя сущность выбрала его, но я точно знаю, что… – собственный всхлип показался до такой степени жалостливым, что слезы опять брызнули из глаз.
В эту ночь я наревусь за всю свою прошлую и будущую жизнь.
- А ты уверена, что правильно поняла его слова? - вкрадчиво поинтересовалась мама.
Да, я помнила этот разговор до мельчайших подробностей, раз за разом прокручивая в своем сознании. Мама не раз возвращалась к нему, силясь убедить меня в том, что Мигар скорее всего не это имел ввиду. Но я упорно твердила : «Он обратит на меня внимание как на женщину, только если я останусь последней на земле, то есть никогда!»
- А поговорить с ним? - в очередной раз предложила родительница.
- Нет! – взвыла я.
Боль рвалась наружу, прожигая мое сердце. Страх,который я испытывала лишь от того, что предстоит посмотреть ему в глаза или сказать хоть слово, парализовал всю сущность авары. Бoги знают, как я боялась услышать очередной приказ, пусть даже завуалированный под просьбу.
- И все-таки ты не права…
Рука дернулась, я распахнула дверь, но взору предстала пустая комната с едва различимой дымкой, неровной струйкой поднимающейся к потолку.
- Выпустите меня отсюда! – хрипло процедила я, с остервенением сжимая кулаки.
- Ты боишься его увидеть? – Голос под потолком не проявлял эмоций, но мне казалось,что он издевался надо мной.
- Я ничегo не боюсь! – уверенно произнесла,для убедительности хлопнув правой рукой по бедру.
- Ты готова с ним встретиться? – прозвучал следующий вопрос,и я тут же подавилась воздухом.
- С кем?!
- Со своим страхом, - пояснил незримый голос.
Я замерла, быстро-быстро моргая ресницами. Готова ли я увидеть Мигара? Ρазумеется, нет. Сколько лет я гнала любые воспоминания, любые чувства , а главное, его образ из докучающего сознания, что лишь услышав о том, будто могу сейчас с ним встретиться, оробела.
- Нет…
- Ты прошла испытание, - раздавшийся голос меня удивил. - Свободна…
Сбоку скрипнула дверь, выпуская меня обратно в лес. Обрадовавшись, я выскочила , а осознав, что лес пугает больше, чем дом, вернулась обратно, ещё и плотно прикрыла дверь. Помещение погрузилось в темноту, но она не настораживала, а наоборот,дарила долгожданный покой. Я длинно выдохнула и именно в этот момент чьи-то руки опустились на мои плечи.
- Ой! – глухо взвизгнула я.
Руки исчезли, я развернулась, утыкаяcь в каменную грудь, тогда как шаловливая мужская конечность обняла за талию, притягивая к себе. Чужое горячее дыхание коснулось ушной раковины, заставляя меня замереть от предвкушения, а едва различимый голос произнес: