– Извините, сир.
– Ваш Хават – тонкий человек, – сказал Кинес. – Но цель его достаточно ясна.
– Значит, вы расскажете нам об этих базах? – спросил герцог.
Кинес резко ответил:
– Они принадлежат Его Величеству.
– Но они не используются.
– Их можно использовать.
– И Его Величество тоже так считает? Кинес твердо взглянул на герцога:
– Арракис мог бы стать подлинным раем, если бы его правители поменьше думали о выкачивании Пряности.
«Он не ответил на мой вопрос», – подумал герцог и сказал:
– Как планета может стать раем без денег?
– Что такое деньги, если на них нельзя купить того, что вам нужно? – вопросом на вопрос ответил Кинес.
«Ах вот как!» – подумал герцог, а вслух сказал:
– Мы обсудим это в другой раз. А сейчас, кажется, мы приближаемся к внешнему краю Барьерной Стены. Мне держать тот же курс?
– Тот же, – пробормотал Кинес.
Пауль посмотрел в свое окно. Внизу под ними гористый ландшафт постепенно перешел в унылое плоскогорье, потом в кинжальные, выступы шельфа. За шельфом к горизонту тянулись серповидные холмики дюн, изредка перемежаемые более темными пятнами песка. Может быть,
скальные обнажения. Яснее увидеть мешал раскаленный, дрожащий воздух у поверхности.
– Есть ли здесь какие-нибудь растения? – спросил Пауль.
– Есть, – ответил Кинес. – В этих широтах в основном водятся мелкие водокрады, как мы их зовем, – буквально охотятся друг на друга ради воды, собирают даже слабые следы росы. Некоторые участки Пустыни прямо-таки кишат жизнью. И вся она приспособилась к этим условиям. Если вы окажетесь в песках, вам придется подражать этой жизни – иначе погибнете.
– Вы имеете в виду – придется красть воду друг у друга? У людей? – спросил Пауль. Идея возмутила его, и голос это выдал.
– Бывает и так, – признал Кинес. – Но я имел в виду другое. Видите ли, климат моей планеты волей-неволей приучает к особому отношению к воде – требует такого отношения. Вы все время помните о воде – и не можете позволить себе потерять ничего, в чем есть хоть капля влаги.
И герцог повторил про себя: «…климат моей планеты!..»
– Возьмите на два градуса южнее, милорд, – обратился к нему планетолог. – С запада идет ветер.
Герцог кивнул. Он уже увидел, как с запада накатывается кипящая волна рыжей пыли. Он развернул орнитоптер – сопровождающие машины повторили вираж, их крылья сверкнули оранжевым, отраженным от дюн блеском.
– Думаю, мы обойдем фронт бури, – спокойно сказал Кинес.
– Опасно, должно быть, попасть в такую бурю, – заметил Пауль. – Это правда, что песок, который она несет, режет даже самые прочные металлы?
– На этих высотах речь идет скорее о пыли, а не о песке, – ответил Кинес. – Поэтому по-настоящему опасны потеря видимости, турбулентные потоки, забитые воздухозаборники.
– А мы сегодня увидим, как добывают Пряность? – спросил Пауль.
– Возможно, – отозвался Кинес.
Пауль откинулся на спинку кресла. Вопросы были нужны ему, чтобы, используя способности к сверхвосприятию, «отметить» нового знакомого, как учила мать. Теперь он запомнил его – голос, мельчайшие детали лица и жестов. Неестественная складка на рукаве, почти незаметная, выдавала нож в пристегнутых к предплечью ножнах. Кроме того, он заметил странные выпуклости на поясе Кинеса. Пауль слышал, что люди Пустыни подпоясывались кушаком, в котором носили всякие мелкие предметы. Видимо, Кинес тоже носил такой кушак – силовым шитом это быть никак не могло. Ворот одеяния скрепляла бронзовая фибула с выгравированным на ней зверьком – кажется, зайцем. Вторая брошь, поменьше, с тем же изображением, была прикреплена к откинутому на спину капюшону.
Халлек изогнулся в своем кресле (он сидел бок о бок с Паулем) и извлек из заднего отсека балисет. Когда он начал настраивать его, Кинес бросил взгляд назад.
– Что мне сыграть, молодой господин?
– Что хочешь, Гурни. Выбери сам, – ответил Пауль. Халлек склонился к деке, взял аккорд и негромко запел:
Отцы наши ели манну, манну в пустыне – В пылающих землях, на землях жестоких смерчей.
О Боже, спаси нас, спаси, пусть гибель нас минет, Спаси, о, спаси нас Из этой земли раскаленной, палящей, О, выведи, Боже, своих из этой пустыни детей!..
Кинес искоса посмотрел на герцога:
– Вы действительно берете с собой весьма небольшую охрану, милорд. Но неужели каждый из них столь разносторонне одарен?
– Гурни? – усмехнулся герцог. – Гурни в своем роде уникален. Я предпочитаю, чтобы он всегда был подле меня – у Гурни удивительно зоркий глаз. Мало что ускользает от его внимания.
Планетолог слегка нахмурился. Халлек, не прерывая мелодию, вставил:
Ибо я подобен сове, пустынной сове – о!
Айя! да, подобен пустынной сове!
Герцог протянул руку, поднял из гнезда на панели микрофон и щелкнул кнопкой:
– Ведущий – Гемме. Летящий объект на девять часов (то есть на 90° влево), сектор Б. Опознать объект.
– Это всего лишь птица, – произнес Кинес и добавил: – У вас прекрасное зрение.
Динамик на пульте затрещал, затем послышался ответ:
– Гемма – Ведущему. Объект рассмотрен при максимальном увеличении и опознан как птица. Это большая птица.
Пауль взглянул в названный отцом участок неба. Действительно, там мелькала крохотная точка. Отец возбужден, подумал он. Все его чувства настороже.
– Вот не думал, что так глубоко в Пустыне встречаются такие большие птицы, – заметил герцог.
– Орел, наверное, – сказал Кинес. – Живые существа могут адаптироваться к любым условиям.
Орнитоптер прошел над голой каменистой равниной. Пауль, глядя вниз с двухкилометровой высоты, ясно разглядел на камне смятую неровностями почвы тень их машины и рядом – тени орнитоптеров сопровождения. Земля казалась совершенно плоской, но скользящие тени разрушали эту иллюзию.
– Удавалось кому-либо выйти из Пустыни? – поинтересовался герцог.
Музыка Халлека смолкла – Гурни прервался в ожидании ответа.
– Не из глубокой, – ответил Кинес. – Было Несколько случаев, когда люди выходили из второй зоны Пустыни. Они выжили, потому что шли по районам, где есть скальные отложения – туда черви заходят редко.
Что-то в тембре голоса Кинеса насторожило Пауля. Его внимание и чувства сразу же обострились – годы тренировок не прошли зря.
– А-а, черви,.. – задумчиво сказал герцог. – Надо будет» когда-нибудь обязательно посмотреть на червя.
– Возможно, уже сегодня вам представится такая возможность, – отозвался Кинес. – Где Пряность, там и черви.
– Всегда?-переспросил Халлек.
– Всегда.
– Надо ли это понимать так, что между червями и Пряностью существует какая-то связь? – небрежно спросил герцог.
Кинес повернулся, и Пауль заметил, как сжаты его губы.
– Черви охраняют пески, где есть Пряность, – разъяснил планетолог. – У каждого червя есть своя… территория. Что касается Пряности… кто знает? Те образцы песчаных червей, которые мы исследовали, указывают на возможность весьма сложных химических процессов, протекающих в их организме. Так, в некоторых капиллярах и протоках желез отмечены следы соляной кислоты, а в других частях их тела – и гораздо более сложные кислоты. Я вам дам мою монографию об этом предмете. '
– Щиты не спасают? – спросил герцог.
– Щиты! – презрительно бросил Кинес. – Только включите силовой щит там, где водятся черви, и ваша судьба решена. В таких случаях черви не обращают внимания даже на границы своих угодий и стекаются со всех концов, чтобы наброситься на источник силового поля. Никто из пользовавшихся щитом в Пустыне не пережил такую атаку.
– Тогда как же их ловят?
– Приходится бить их током высокого напряжения – причем каждый сегмент их тела в отдельности, – объяснил Кинес. – Это единственный способ. Их можно усыпить станнером, можно слегка оглушить взрывом, даже порвать – но каждый сегмент тела будет жить отдельно. Причем я не знаю, какое взрывчатое вещество – исключая лишь ядерное оружие – может уничтожить червя целиком. Они необычайно живучи.