— Не было парашюта? — шепотом спросила Мэрилин.
— Экипаж самолета состоял из трех человек… У них не было парашютов… Линк погиб…
Мэрилин почувствовала, что сердце у нее останавливается, в ушах шумит — точно так, как это было вчера в школьном коридоре. Я не должна упасть в обморок, сказала она себе, прижимая к груди шкатулку. Она напряглась, словно готовясь к физической схватке, и заставила себя выбросить из головы то, что сейчас сказала ей Би-Джей. У нее будет еще целая жизнь для того, чтобы оплакивать Линка, а для того, чтобы спасти его ребенка, у нее всего несколько минут.
— Говорят, что мы все-таки разбомбили этот транспорт, — добавила Би-Джей.
Мэрилин разрыдалась.
Би-Джей, хотя и не знала всей подноготной взаимоотношений Мэрилин и Линка, слышала, как с красивых губ подруги сорвалось признание в любви к брату, и поскольку Мэрилин Уэйс была своего рода знаменитостью в школе, это придавало ее увлечению особую значительность.
Она протянула к Мэрилин пухлые, скрытые под черным крепом руки. Две девушки — одна плотная и невысокая, вторая хрупкая и стройная — прижались друг к другу в скорбном объятии.
Некоторое время они плакали, затем отпрянули друг от друга.
— Почему ты решила, что это прием? — Би-Джей высморкала нос. — На поминки собрался цвет Беверли Хиллз… Здесь уже были руководители трех крупнейших студий… Проходи.
В задней части дома находилась обшитая панелями комната для игры в карты, здесь стояли четыре массивных стола, обитых зелено-бежевым сукном, вокруг которых располагались кресла в вельветовых чехлах. Чернокожий бармен в темно-бордовом пиджаке подавал напитки группе уже основательно подвыпивших и шумных мужчин, толпившихся возле украшенной резьбой стойки бара. За этой комнатой виднелась застекленная терраса, уставленная корзинами и горшками с цветами, там же находился овальный плавательный бассейн. Шикарно одетые загорелые мужчины и женщины беседовали с бокалами в руках. Неужели это действительно Эдвард Г. Робинсон, а вон та рыжеволосая женщина — Гриэр Гарсон? Или это просто кто-то очень похожий на нее? А вон тот высокий красивый морской офицер — неужели это Кларк Гейбл? Би-Джей, лавируя в гудящей толпе («…я использую для этого передвижку», «…купила столовое серебро у Портера Бланкарда…», «…остановился в Лондоне…»), подвела ее к креслу.
В нем сидела миниатюрная женщина с редкими крашеными белокурыми волосами.
— Мама, — сказала Би-Джей, — я хочу представить тебе свою очень хорошую подругу Мэрилин Уэйс.
— Миссис Ферно, — проговорила, проглотив подступивший к горлу комок, Мэрилин, — я так сожалею…
— Благодарю вас, дорогая, — поспешно сказала миссис Ферно, словно боясь, что выражение сочувствия лишит ее самообладания. — Очень любезно с вашей стороны прийти.
— Мы очень хорошие друзья, — пояснила Би-Джей.
— Люди такие славные, — сказала миссис Ферно. — Почему ты не предложишь своей подруге что-либо выпить? — Кока-колу? Имбирный эль?
В стакане с надписью на иврите горела свеча. Поймав взгляд Мэрилин, Би-Джей с вызывающей резкостью сказала:
— Это от еврейской стороны.
Мэрилин спокойно относилась к рассказам Линка о своих еврейских родственниках, но Би-Джей никогда об этом не упоминала.
— Эта свеча приносит утешение бабушке, я уверена, что Эмма понимает, — сказала миссис Ферно, переплетя свои костлявые пальцы с пухлыми пальцами дочери. — Би-Джей, дорогая, ты помнишь миссис Харпер?
Би-Джей заговорила с дамой из окружения миссис Ферно. Мэрилин села, неловко держа на коленях шкатулку.
Рядом с ней оказалась маленькая женщина с морщинистым лицом и светлыми крашеными волосами. Она повернулась и посмотрела на Мэрилин.
— Значит, вы, милая красивая девушка, подруга Би-Джей? — спросила она довольно жизнерадостно.
— Да…
— Значит, вы единственная из здесь присутствующих, кто не знал Линкольна, и тем не менее вы не можете сдержать слез?
Мэрилин не сообразила, что плачет. Пожилая дама подала ей скомканный влажный носовой платок.
— Если не возражаете, уже использованный платок.
— Ничего, благодарю вас.
— Они переживают, вы не думайте, что они не переживают. Но они делают это по-другому, вот и все.