— У него нет отца.
— Э… так не бывает… Но если ты не хочешь говорить…
Вика прищурилась.
— А ты хочешь, чтоб я сказала?
— Да нет, не надо…
— А я скажу! — запальчиво выпалила Вика. — Это Галибин! Вот!
— Андрей? — недоверчиво протянула Ирина. — Не может быть…
— А вот и может! — со слезами выкрикнула Вика. — Думаешь, ты одна-единственная? Что, кроме тебя, баб нет? Да он мне давно говорил, что у вас с ним так… спортивные упражнения… для здоровья…
Странно… Эти слова даже не отдались в сердце болью… Абсолютно безразлично… Мне все равно… Только жаль, что я столько душевных сил потратила на этого подлеца… И если бы не проскочила тогда на красный свет, то получила бы свои тюльпаны, и поцелуи… И продолжала эти… Спортивные упражнения…
— А тебя он уверял в вечной любви…
Вика, потупившись, кивнула.
— Вот только ребенок испортит вам спортивную карьеру…
Вика всхлипнула.
— Букетик в подарок — и решай, девочка, свои проблемы сама…
— Откуда ты знаешь?
— Нетрудно догадаться, — усмехнулась Ирина.
— Тебе смешно, да? — Вика по-детски надула губы. — А я его ненавижу… Это подстава, понимаешь? Обманный выпад… Это как бронежилет на дуэли…
— Ого, выздоравливаешь! — оценила Ирина. — Мыслишь профессиональными категориями. А теперь представь, что папа даст согласие, ты пройдешь через этот ужас, поедешь на чемпионат…
— Да! Да!
— И каждый день будешь снова видеть Андрея…
— Да! — выпалила Вика… и осеклась.
Она доверчиво обвила Иринину шею руками и забормотала сквозь слезы:
— Не хочу… не могу…
— Ну вот, — как маленькую утешала она Вику. — А если осложнения? Ведь это так опасно… И потом ни ребенка, ни чемпионата… А если у тебя потом никогда уже детей не будет?
— Все будут пальцем тыкать… — выла Вика. — Нагуляла… скажут. Мне семнадцать только через два месяца… Я только в институт поступила… И все прахом…
— А ты выше нос! Мало ли кто что скажет?! Слушай больше!
— Так Галибин всем уже растрепался…
Ирина вздохнула. Невозможно быть третейским судьей в таких вопросах. Она и сама не знает, как надо поступить…
Что сама Ирина Первенцева выбрала бы в такой ситуации: ребенка или большой спорт?
Еще полгода назад она, не задумываясь, ответила бы: спорт! А сейчас?
Ирина нахмурилась и строго сказала, совсем как Тамара Степановна:
— Ты уже взрослая. Решай сама. И не прячься за папу. За свои поступки надо отвечать. Это не по-мушкетерски. Галибин — предатель. А ты? Ты сейчас тоже предаешь своего ребенка. Трус спасает свою шкуру, и мы по ритуалу ломаем над его головой шпагу. А ты? Тоже трусишь. Боишься молвы, осуждения… И готова ради своих успехов пожертвовать чужой жизнью…
— Тебе легко так говорить… — проканючила Вика. — А на моем месте…
— Я на твоем месте уже была, — жестко отрезала Ирина.
— Первенцева! Почему опаздываешь?
Константин Иннокентьевич недовольно зыркнул на Ирину.
Она ворвалась в кабинет, когда вся команда была уже в сборе. На повестке дня стоял актуальный вопрос: замена спортсменки Соболевой, выбывающей из сборной по состоянию здоровья.
Здесь же на стульчике у двери робко примостилась белобрысая юниорка. Глазенки ее горели надеждой.
Еще бы! Такой шанс! На чужих костях прямо в рай въехать…
— Садись, — строго сказал Ирине Костик. — Продолжаем. Кто за то, чтобы провести рабочую замену…
— Я против!
— Сейчас мы голосуем за, — сдержанно сказал тренер. — Не нарушай регламент.
— Я против! — громко повторила Ирина.
Она вышла на середину, сжимая в левой руке свою боевую рапиру. Сейчас она была без набалдашника, и острие клинка опасно поблескивало.
В группе саблистов раздались смешки.
— Влип, Андрюха…
— Пронюхала рыжая…
Девичья часть затаила дыхание. Неужели Первенцева проткнет Галибина по-настоящему?! С нее станется!
— Я голосую против того, кто нарушил кодекс мушкетерской чести, кто опозорил наше братство, кто повел себя как предатель и трус…
Она подошла вплотную к Андрею.
Он побледнел, отшатнулся, но не решился вскочить, поскольку все взгляды были устремлены на него.
— И я считаю его недостойным оставаться в наших рядах…
Ирина подняла рапиру, занесла ее над головой Андрея…
Он съежился, втянул голову в плечи и с кривой улыбочкой выдавил:
— Кончай свои приколы…
Хрусть!!!
Блям-мм…
Тонкая гибкая сталь с трудом переломилась пополам.