— Это сердце моего ранчо, Морин. Скотоводство в самом расцвете. Я закупила лучших быков и коров со всего мира: из Южной Африки; брахманская порода из Индии — она хорошо переносит жаркий климат и устойчива к болезням; фризские молочные коровы из Британии — они дают девяносто процентов всего молока в Англии — и нормандская порода из Франции.
Она подошла к одному стальному барабану.
— Здесь в жидком азоте мы храним пробирки со спермой племенных быков. В каждой пробирке содержится один миллилитр спермы. В зависимости от производителя и породы одна пробирка стоит от восьми до ста долларов и выше.
— Сколько времени может храниться замороженная сперма?
— Годами. У меня был призовой бык, которого я купила шесть лет назад за двести тысяч долларов. Два года назад он умер. А сейчас я заключила контракт на продажу его спермы.
Эта сделка принесет мне доход в пятьдесят тысяч.
— И кому же вы продаете сперму?
— Австралийцам приходится импортировать весь крупный рогатый скот. Они предоставляют большой рынок сбыта. Индия закупает только один процент от всей производимой в мире спермы. Там нет технической базы для искусственного осеменения, но она постепенно создается. Думаю, лет через десять Индия будет хорошим источником дохода для многих американских скотоводов. В Израиле и Финляндии почти девяносто процентов коров находятся на искусственном осеменении. Это техника будущего, она вытесняет старую практику, многозначительно заметила Барбара.
— А что в другом здании? — спросила Морин, надеясь избавиться от гнетущего чувства, которое вызывала в ней эта женщина.
— О, это мамина гордость, — с удовольствием сказал Александр.
Во втором здании располагались рабочие кабинеты. Здесь дежурил только один человек, одетый в вельветовые брюки и фланелевую рубашку. Они шли по длинному помещению, и у Морин было такое чувство, точно она попала в салон электронной техники: повсюду компьютеры, сенсорные устройства, электронные детекторы заболеваний и даже автоматическая система контроля за климатом в коровниках, расположенных на другой стороне дороги.
— На этом ранчо все автоматизировано, — объяснила Барбара, электронные датчики выдают не только сроки начала течки у каждой коровы, но также вес, строение скелета и температуру тела животного. Эта технология прорыв в будущее. Мои компьютеры говорят мне, сколько надо закупить зерна, исходя из количества травы, съеденною стадом на неделе. Я могу контролировать внутриутробное развитие телят в течение всей беременности…
— Это как ультразвуковая диагностика у женщин?
— Да.
— Просто невероятно, — одобрила Морин, — но нужно ли все это?
Барбара надменно вскинула бровь:
— Ваша неосведомленность больше, чем я думала. Безусловно, нужно. Мы живем в технологическом мире. Ранчо вашего дяди отстало от современности на целый век. Видимо, он спутал себя с легендарным ковбоем Дикого Запада.
Морин не замедлила ответить на этот выпад. И голос ее звучал еще резче, чем у Барбары.
— Думаю, вы слишком долго занимались только своими коровами, миссис Котрелл. Вместо того чтобы закупать все это роскошное оборудование, вам следовало бы приобрести несколько книг по психологии человека. И тогда вы узнали бы, что не все люди так подвержены влиянию, как… — девушка взглянула на Александра и поняла, что надо «притормозить», иначе она обидит своего друга, — как вам кажется.
Мне все равно, что вы думаете о моем дяде и обо мне. Но вы меня не запугаете. Я очень хорошо представляю те трудности, с которыми мне придется столкнуться на ранчо, и все же не собираюсь отступать.
— Вы не так меня поняли, — спокойно сказала Барбара, — я только хотела вам помочь — показать, какие тяжелые испытания вас ждут, и избавить вас от них.
— Спасибо, я не нуждаюсь в избавлении.
Взгляд Барбары не дрогнул.
— Тридцать лет мне приходилось общаться с мужчинами, которые глупее меня, и заключать сделки с самым последним сбродом. Я на каждом шагу сталкивалась с глупостью, несправедливостью и предвзятым отношением. Я была первой женщиной в Техасе, которая стала поставлять племенной скот на международный рынок. Первой женщиной, которая сидела на аукционах в Нью-Дели и обошла других скотоводов — мужчин из Техаса. На меня клеветали, заводили судебные дела. Если я отказывалась ложиться в постель с мужчиной, которому продавала скот, то меня избегал не только он сам, но и его жена. Я держалась своих моральных принципов, хоть это было нелегко. Всегда находились бравые ковбои, мечтавшие свалить «Хребет дьявола». До сих пор я выходила победительницей в этой игре, мисс Макдональд, потому что у меня не было выбора.
— Я вам сочувствую. Но не считайте меня глупой только потому, что я отказываюсь продавать свое ранчо. У меня свои причины остаться на этой земле, миссис Котрелл. Я намерена выиграть эту битву, как и вы. У меня тоже нет выбора. И знайте, что даже самая сильная женщина Техаса не заставит меня отступить.
Морин развернулась и зашагала к дому, чтобы не наговорить слишком много резкостей. Она не собиралась настраивать против себя Барбару Котрелл. Ей только хотелось, чтобы она ее поняла.
Александр быстро ехал по загородной трассе с двухсторонним движением, которая вела к ранчо Морин. Взгляд его был устремлен на дорогу, губы плотно сжаты. Морин молчала, и он понимал, что сейчас не время для легкой болтовни.
— На следующей неделе я починю обогреватель, — сказал он с улыбкой, когда они подъехали к дому, но девушка не отрывала глаз от приборной доски. — Ты притихла, потому что замерзла?
Она медленно повернулась к нему:
— Ты и твоя мама считаете меня дурой?
— Нет, что ты! Просто мне кажется, что ты слишком много взяла на себя. Я хочу помочь тебе.
— Ты помогал в организации сегодняшнего вечера с экскурсией и рассказом?
Улыбка сошла с лица Александра, а в голосе исчезла напускная веселость.
— Нет, я здесь ни при чем. Это все мама.
— Ну так передай ей от меня, что она зря старается. Я не привыкла, чтобы мне говорили о том, что я на что-то не способна. Это режет мне слух, от тебя ли я это слышу или от нее…
— Эй! Не надо меня путать с ней…
— Сейчас я не знаю, кому верить. Я только знаю, что вы оба поставили меня в дурацкое положение. — Она сбросила с колен одеяло, которое он дал ей, чтобы согреться.
— Морин, погоди… я не хочу, чтобы между нами осталось…
Девушка открыла дверцу.
— Оставь меня в покое, Алекс. Мне нужно побыть одной. — Она вышла, хлопнув дверцей.
Алекс хотел было пойти за ней, но она скрылась в доме, прежде чем он выбрался из машины. Он снова уселся на сиденье и завел двигатель. Может, так даже лучше. Пусть немного остынет.
— Черт возьми! — Он хватил кулаком по обтянутому кожей рулю.
На этот раз Барбара сама все испортила. Если и была какая-то надежда уговорить Морин продать ранчо, то теперь надеяться не на что. Насколько он знал Морин, она останется на ранчо из одного лишь упрямства — только чтобы доказать Барбаре свою правоту.
Надо менять тактику и искать к ней новые подходы.
Думая о Морин, Александр все сильнее давил ногой на педаль газа. Вот уже несколько месяцев он пытался убедить себя в том, что она самая обыкновенная женщина. Но каждый раз, когда он видел ее или говорил с ней но телефону, он понимал, что она невероятно важна для него.
Морин, реальная женщина и женщина его мечты, занимала все его мысли. Со дня ее приезда в Кервилл она снилась ему каждую ночь. Это были эротические сны, и наутро он просыпался возбужденный. Александр не знал, сколько еще выдержит роль пай-мальчика. Он очень сильно ее хотел.