Ее подключили к аппарату искусственного дыхания. Врач измерял кровяное давление, пульс и температуру.
— Она будет жить?
— Надо сделать рентген… сильное сотрясение мозга, сломаны ребра. Пока рано судить…
У Шейн было такое ощущение, что она смотрит по телевизору репортаж о работе врачей. Разве может такое случиться в реальной жизни? И с кем — с Барбарой Котрелл, ее неуязвимой матерью!
Шейн выглянула из машины и увидела, что Александр разговаривает с каким-то мужчиной. Они собирались закрыть двери «скорой помощи».
Шейн всполошилась.
— Ты что, не поедешь? — крикнула она брату.
— Поезжай вперед. Мне надо кое-что здесь уладить.
Тут в поле зрения девушки попал шериф Алан Барстоу.
Он приподнял шляпу, приветствуя Шейн.
— Я очень огорчился, когда услышал про вашу маму, Шейн. Надеюсь, она поправится…
В его глазах она прочла сомнение, — Алекс!
Он резко обернулся и посмотрел на сестру.
— Что?
— Мама умрет? — спросила Шейн, сама испугавшись своего вопроса.
— Не знаю, — откликнулся он, и тут дверцы машины закрылись.
Шейн осталась наедине со своей матерью.
Александр повернулся к Алану Барстоу:
— Мне не важно, как ты это устроишь, Алан, но учти: я не хочу, чтобы это попало в газеты.
— О Господи, Александр! Ты что, спятил? Неужели ты не хочешь найти того подонка, который это сделал?
— Я хочу избавить свою мать от расследования. Она борется за жизнь. Я не могу допустить, чтобы легавые изводили ее своими вопросами. Это навредит ей больше, чем авария.
Ты меня понял?
— Алекс, это явная диверсия. Кто-то испортил руль направления и закоротил электропроводку. Кому-то было нужно, чтобы твоя мать погибла.
— Это, наверное, какой-то сумасшедший, Алан. У моей матери нет врагов. Во всяком случае, таких, которые желали бы ее смерти. Так что будь любезен, сделай, как я прошу. А я тебя отблагодарю.
— Даже не знаю…
— Хорошо отблагодарю.
Многолетний опыт научил Александра не скупиться с представителями власти. Правда, в услугах Алана Барстоу он нуждался впервые. Поскольку Алан первым прибыл на место аварии, он мог фальсифицировать отчет, написав, что это была простая механическая поломка. Придется еще подкупить двоих экспертов из техасского авиационного отдела, — но это уже мелочи.
Алан же подумал о крыше, которую давно пора менять, и о ковровом покрытии, которое хотела купить его жена. А сыну в следующем году понадобится тренажер… Жизнь станет чуть-чуть послаще, если он примет «подарок» от Котреллов.
— Я стою недешево, — начал торг Алан.
— Естественно. Какой порядочный человек стоит дешево? Мне кажется, десять тысяч — довольно круглая сумма.
— Пятнадцать будет покруглее.
— Пойдем со мной в дом. Я выпишу чек.
— Я составлю отчет, только когда обналичу чек.
Александр прищурился, потом улыбнулся:
— Ты мне нравишься, Алан. Думаю, мы сработаемся.
— Пожалуй, что так, — сказал Алан, жадно ухмыляясь.
Шейн стояла у дверей реанимационного отделения. Ее не пустили к матери. Правда, она сомневалась, что хочет ее видеть. Она была в ужасе.
Вот уже два часа врачи и медсестры сновали туда-сюда через вертящиеся двери. Она слышала, что Барбару забрали на операцию. Внутреннее кровотечение. Прокол легкого.
Пластический хирург еще не смотрел ее.
Будь Барбара в сознании, она потребовала бы сначала пластическую операцию. Но она была в коме.
Двери снова открылись, и мимо пробежала операционная сестра, глядя прямо перед собой.
В глазах Шейн стояли ледяные слезы — слезы отчаяния.
Она ходила взад-вперед, не желая возвращаться в комнату ожидания и встречаться с родственниками какого-то человека, который должен был сегодня умереть.
«Интересно, — думала девушка, — почему именно в такие тяжелые моменты люди обращаются к прошлому, пытаясь найти в нем ответы?» Шейн не привыкла задумываться над своей жизнью, она избегала этого любой ценой.
Сейчас, прислонившись к стене, она вдруг вспомнила далекое детство времена, когда был жив отец и мама много бывала с ней и с Александром. В те годы Барбара часто улыбалась.
Когда Шейн было четыре года, родители начали ссориться. Однажды ночью она, стоя на лестнице, подслушала их голоса.
— Ты негодяй! — крикнула Барбара.
Послышался громкий звук пощечины, снова мамин крик.
— Ты ей и в подметки не годишься! — сказал отец пьяным голосом.
— Ну и убирайся к черту! Оставь нас одних!
— Может, и уберусь.
Шейн зажала уши руками и кинулась в кровать. Ее отец любил другую женщину. Правда, он их не бросил, потому что умер через несколько недель после этого.
Шейн любила отца и очень страдала от того, что он не любит ни маму, ни ее. Она изо всех сил старалась добиться его внимания, но все было напрасно.
После его смерти мать с головой ушла в работу; Ей уже не хватало времени на то, чтобы побыть с ними. Она всегда была уставшей, замотанной и злой на мужчин, которые пытались вытеснить ее из бизнеса. Счастливая улыбка Барбары померкла, сменившись холодной непроницаемой маской.
Все эти годы Шейн ненавидела свою мать. Она винила ее в смерти отца, ей казалось, что она отняла у нее самое главное — еще один шанс завоевать его любовь.
Дрожь охватила девушку. Колени ее подогнулись, и она опустилась на пол, терзаемая тысячами неразрешимых вопросов.
Александр бежал по больничному коридору. Полы его пальто развевались, золотистые волосы были всклокочены ветром.
— Где ты был, черт возьми? — спросила Шейн.
— Дома. Разбирался с полицией. Как она?
— Все еще в коме.
Шейн взглянула на брата глазами, полными слез. Они никогда не были близки, но сейчас она вдруг ощутила бурный наплыв эмоций. Вина, горе, гнев, печаль — все вдруг прорвалось наружу, подобно извержению вулкана.
Александр не понимал, что творится с сестрой, но, увидев ее искаженное лицо, сделал то, чего никогда не делал раньше, — обнял Шейн.
Девушка положила голову ему на плечо. По щекам ее катились слезы. Еще никогда в жизни ей не было так одиноко.
Они неуклюже отодвинулись друг от друга, смущенные этим внезапным проявлением чувств… Никто из них не знал, как успокоить другого.
— Я пойду выпью кофе. Ты хочешь?
— Нет Я останусь здесь.
В кафетерии Александр налил себе большую кружку крепкого кофе и сел за столик у окна.
Он был уверен, что сможет замять это дело. Не хватало только полномасштабного расследования. Если выяснится, что вертолет Барбары был поврежден нарочно, репортеры не остановятся, пока не раскопают его связь с мафией. И тогда ему не жить.
Александр точно знал, кто организовал эту аварию, только не понимал зачем. Как видно, эти парни почувствовали, что с такой влиятельной женщиной, как Барбара, нельзя не считаться, и решили ее убрать. При одной мысли об этом по спине Алекса пробежал холодок.
Одно дело избавиться от бродяги Уэса. Можно было понять даже убийство сержанта Майлера, хоть это Александр проглотил с трудом. Но мама… если дошло до такого, значит, они способны на все.
Однако они понимают, что без него им не получить ранчо Морин. Он нужен им, и это успокаивало.
Александр знал, что с мафией шутки плохи. Один неосторожный шаг — и все пропало. Нельзя говорить им о том, как важна Морин для него лично. Мафии нет дела до сердечных привязанностей. Его планы устраивали их только до тех пор, пока приносили им выгоду.
Апекс был не дурак. Он знал: чтобы остаться в живых, надо играть по их правилам.
Брендону стало известно о том, что случилось с Барбарой, от кухарки. А Морин рассказала об этом Хуанита. «Подпольная связь домашней прислуги действует быстрее, чем агентство ЮПИ», — думала Морин, одеваясь, чтобы ехать в больницу вместе с Брендоном.