Девушка ухватилась за его плечи, прижимая его к себе.
Он осыпал поцелуями ее лицо — щеки, веки, подбородок, глаза… Морин захлестнули самые разные эмоции — благодарность, радость, облегчение. Она не могла сдержать слез.
Только когда он прижался губами к ее губам, она перестала плакать.
— Уведи меня отсюда, Брендон. Я не могу больше это видеть, — сказала она, глядя на пылающую конюшню.
Брендон сочувственно кивнул, подхватил девушку на руки и, не оборачиваясь, пошел к дому.
Он отнес Морин в спальню, закрыл дверь и бережно уложил ее на кровать. Она обнимала его за шею, не желая отпускать от себя ни на мгновение. Странно, как она могла так долго жить без него?
— Пожалуйста, не уходи… только не сегодня! — взмолилась девушка.
— Не уйду, — пообещал он.
Она медленно сняла свою испачканную в саже блузку.
Кое-где искры прожгли ткань насквозь, оставив маленькие дырочки величиной с булавочную головку. Руки и грудь Морин покрывали волдыри и черные пятна. Брендон пылко целовал ее грудь, благодаря Бога, что обошлось без серьезных повреждений. Он нежно погладил обожженное тело, надеясь унять боль, потом поцеловал уродливое красное пятно на шее девушки, но она скривилась и отдернулась.
— Может, нам не стоит… — сипло проговорил он, понимая, что больше не сумеет сдержать свою страсть.
— Нет… пожалуйста… я хочу тебя…
Она расстегнула юбку и приподняла бедра, чтобы он мог снять ее. На черных от копоти ногах были ожоги.
Брендон быстро разделся и лег рядом. Он смотрел на нее и Думал, что даже обгоревшая и грязная она все равно прекраснее всех женщин на свете. В ее глазах полыхал жаркий огонь любви и страсти — более яркий, чем пожар в конюшне. Она обняла его и прижала к себе.
Он осторожно трогал ее грудь, живот и бедра. Морин знала: он боится сделать ей больно, но боли она не чувствовала. Ей было приятно лежать под ним, ощущать его ласки, слушать, как он повторяет ее имя — снова и снова, как молитву.
Наконец он приподнялся, целуя девушку, шепча ей на ухо слова любви и стараясь не касаться ее ожогов. Когда он вошел в нее, Морин ухнула в какую-то сладкую бездну.
Это слияние было священно — более священно, чем любая церемония.
Он проник в нее медленно, но страсть подхлестывала его движения, распространяя волны желания по всему ее телу.
Морин застонала, вжавшись головой в подушку, и подняла бедра ему навстречу. Еще никогда в жизни она не испытывала таких сильных ощущений. Она зажмурилась и закусила губу, стараясь не закричать.
— Не сдерживайся, — прошептал Брендон.
Морин обхватила ногами его бедра, впуская его глубже, и громко застонала. Ей казалось, что она взмывает в небо на сильном крылатом коне. Она даже видела холмы и долины своего ранчо, словно летела в самолете Брендона.
Их тела блестели от пота. Она вращала под ним бедрами, слушая его блаженные стоны.
Уносясь в самое поднебесье, Морин прильнула губами к его горлу — к тому месту, где сходится голова с туловищем, разум с сердцем. Она ощутила биение его пульса, ощутила его любовь.
Воспарив в финальном экстазе, она выкрикнула его имя.
Брендон вслед за ней выдохнул:
— Я люблю тебя, люблю…
Измученные и опустошенные, они лежали, крепко обнимая друг друга и желая, чтобы этот момент длился вечно.
Брендон взял ее за руку.
— Я не уйду.
— Останься со мной на ночь.
— Я хочу сказать… что никогда от тебя не уйду.
Она повернулась на бок и посмотрела на него. До нее не сразу дошел смысл его слов. Господи, сколько же событий случилось за одну ночь! Она все еще боялась Брендона, боялась отдаться во власть своим чувствам, потому что не доверяла себе.
— Я тоже вряд ли смогу от тебя уйти. Во всяком случае, сейчас.
— Вот и хорошо.
Он улыбнулся и привлек ее к себе, потом погладил по волосам и поцеловал в макушку. Как хорошо, что он не стал торопить ее!
Он опустил голову и с удивлением увидел, что Морин уже спит. Грудь ее мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Брендон обнял спящую девушку. «Только бы удалось защитить ее от убийц! — мысленно взмолился он. — Господи, пошли мне чудо!»
Ослепительное утро напомнило Брендону о вчерашнем пожаре.
Проснувшись, Морин увидела, что он на нее смотрит, и улыбнулась, но тут же заметила в его взгляде тревогу.
— В чем дело? — спросила она.
— Морин, милая, я хочу, чтобы ты серьезно подумала над своими вчерашними словами…
— Над тем, что я тебя люблю? Ну… я действительно тебя люблю, сказала она с улыбкой, но Брендон остался серьезным.
— Может, нам стоит быть осторожнее и не видеться какое-то время.
Морин ощутила острый укол в сердце.
— О чем ты говоришь? Я думала, ты меня любишь. Значит, я ошибалась?
Она попыталась отодвинуться, но он схватил ее за руку.
— О Господи! Я вовсе не это имел в виду!
— А что же тогда? — Она выдернула руку, чувствуя холод во всем теле.
— Послушай, Морин, сейчас тебе очень опасно иметь со мной дело.
— Что?
— Вчерашний пожар… Мне кажется, он был подстроен.
— Какая глупость! Кому могло понадобиться?..
Она вдруг запнулась. С тех пор как Брендон рассказал ей про мафию, у Морин возникало много мрачных подозрений.
Он никогда не говорил о несчастье с Барбарой, но там явно чувствовалась рука мафии.
— Ты думаешь, они взялись за меня, чтобы тебя остановить?
— Да.
— А что еще ты думаешь, Брендон?
— Я поставил себя в опасное положение. Я ничего не говорил тебе, потому что не хотел, чтобы ты волновалась. Но сейчас нам все-таки стоит поговорить. Я проведу здесь собственное расследование. Это явный поджог. А те люди, которые хотели купить твое ранчо, имеют к этому какое-то отношение — только я пока не знаю какое.
— Я их не боюсь и не собираюсь жить по чьей-то указке, Брендон. — Она твердо посмотрела на него.
Он провел пальцем по ее губам.
— Я только хотел предупредить тебя об опасности.
— Я и так о ней знаю. А что касается тех людей, то мне кажется, они охотятся за золотом…
— Но ты же не знаешь точно, есть ли это золото вообще.
— Теперь знаю.
— То есть?
— Вчера я получила результаты количественного анализа рудных образцов. Здесь целая прорва золота! Мне кажется, они как-то про это пронюхали. Триста миллионов — огромные деньги.
— О Боже!
— Неплохо, правда? — Она улыбнулась. — Вся беда в том, что мне нужны три миллиона, чтобы начать разработку.
Он коснулся волос девушки и откинул их с ее плеча.
— Милая, я могу дать тебе три миллиона.
— Не надо! Я сама найду эти деньги.
Он закатил глаза.
— Ты опять за свое?
— Брендон, ты знаешь мое мнение на этот счет. Чтобы чувствовать себя человеком, я должна все делать сама. И пожалуйста, не становись у меня на пути.
— Боже упаси! Я тебя прекрасно понимаю. Я и сам такой. Ладно, копай свое золото. Но если встанет выбор: взять мои деньги и продолжить работы или вообще все забросить, тогда, прошу тебя, обратись ко мне.
— Хорошо. Но только в самом крайнем случае.
Уголки его губ дрогнули в улыбке.
— Ты предложишь свои доходы первым встречным инвесторам, а мне… человеку, который тебя любит, отказываешь.
Что получу я?
— Ты получишь меня!
— Да, — он снова прижал ее к груди, — мне повезло больше всех.
Глава 30
Хьюстон, Техас
23 июля 1986 года
Над Мексиканским заливом завис тропический циклон.
Он не причинил серьезного вреда жизни и имуществу людей, но затопил город проливными дождями.
В конференц-зале высотного здания в деловой части Хьюстона председатель совета директоров, обычно невозмутимый, проявлял признаки раздражения.