— Мои собозе… бободе… соболезнования, — наконец выговорил он, — Эх, Лизка! Жаль Андрю-у-ху! Классный мужик был!
— Иди, иди, — Варвара отделилась от раковины и чуть подтолкнула его в спину, — пойди в комнату, проветрись.
— Погоди, — вмешалась Лиза, — Сережа, что это была за женщина на похоронах? Такая яркая блондинка?
— Какая бл… блондинка? — удивленно вытаращился друг Серега.
— Слушай, не валяй дурака. Уж не настолько ты надрался, чтобы не помнить такую женщину. Шикарная блондинка. И тачка шикарная.
— А, эта, — неуверенно сказал Сергей, — это Журналистка… Она когда-то статью про наш отдел писала. В какой-то журнал. «Знание — сила», что ли? Нет, не помню…
— А на похоронах она зачем была?
— Да так, заехала. Не бери в голову.
— Брось! Как можно «так заехать» на похороны? Мимо проезжала, что ли?
— Ну, Андрюха ее когда-то консульти… ровал… Регинку эту. А ты что подумала? Нет, Андрюха, он да, но баба — она и есть баба. Телка.
— Что ты порешь? — нахмурилась Лиза.
— Все, — решительно вмешалась Варвара. — Хватит. Иди, Сереженька, попей рассолу. Ты вообще соображаешь, что говоришь? А ты, Лиза, его не слушай… ты, это…
— Но ведь, — попробовал что-то возразить друг Серега, но Варвара наградила его мощным тычком, придав начальное ускорение в сторону комнаты, и он неуверенно побрел обратно к столу.
— Все это ерунда, Лизавета, — решительно сказала Варвара, — не обращай внимания.
— Что — все это? — допытывалась Лиза, но Варька уже поволокла в комнату стопку чистых тарелок. Лиза направилась вслед за ней.
— Ну как ты, Лизонька? — ласково спросила Крутицкая. Она явно оживилась, фарфоровое личико окрасилось нежно-розовым румянцем. Она принадлежала к странному, но не такому уж малочисленному разряду людей, которых похороны и поминки привлекают гораздо больше, чем, скажем, свадьбы. Вероятно, чужая смерть давала ей почувствовать собственную жизнеспособность. — Ты только держись…
И она промокнула глаза уголком наглаженного платочка.
— Да я держусь, — огрызнулась Лиза.
— А родители Андрюшины где? — продолжала настаивать Крутицкая. В этом спектакле ей явно чего-то недоставало. — Что же они не приехали?
Лиза пожала плечами.
— Я отправила им телеграмму. Телефона-то у них нет. Они же в Свердловской области живут. Но они со мной так и не связались.
— Большая у Андрюши семья? — допытывалась Крутицкая.
— Нет. Мама… Брат. Отец давно умер. Я надеялась, они успеют подъехать до похорон.
— Если самолетом…
Ее рассуждения прервал резкий звонок в дверь. Варька, сидевшая ближе всех к выходу, пошла открывать, но вскоре вернулась и растерянно поглядела на Лизу.
— Тебя.
— Кто?
— Не знаю, — покачала головой Варвара. — Спрашивает Паниных.
Лиза направилась в коридор. В дверях маячил совершенно незнакомый тип, и сердце у нее почему-то тревожно сжалось.
«Дура! — одернула она себя. — Все, что могло случиться, уже случилось».
— Простите, пожалуйста. — Мужчина порылся в кармане и, достав какое-то удостоверение, помахал им перед носом Лизы с такой скоростью, что она не успела разглядеть ничего, кроме лилового пятна печати. — Я по поводу вашего сына.
— О Господи! — Лиза тяжело прислонилась к стене.
«Нет, все таки еще может…» — отчужденно подумала она.
— Что вы, не волнуйтесь, пожалуйста. Я — санитарный инспектор. В школе, где учится ваш сын, подозрение на скарлатину. А его уже несколько дней нет на уроках…
— Его нет на уроках потому, что я отправила его к бабушке в Питер, — пояснила Лиза. — Я понимаю, я должна была поставить в известность… но мне было… мне было не до того…
Из комнаты долетали неразборчивые голоса и звон посуды.
Инспектор с иронией поглядел на нее.
— Муж погиб, — устало сказала Лиза, — вы попали как раз на поминки.
— Простите. — На лице посетителя выразилось приличествующее моменту сочувствие. — Я не хотел…
— Ничего-ничего, — вежливо отозвалась Лиза. Хотя, что, собственно, ничего? Что, по телефону позвонить нельзя было? Какого черта впираться прямо в дом?
— Кто там пришел? — подал голос Сергей.
— Сейчас… — рассеянно отозвалась она невпопад.
— Но мальчик здоров? — настаивал санитарный инспектор.
— Пока здоров, — Лиза украдкой постучала по деревянному косяку. — Если что, мама позвонила бы.
— Тогда извините, Бога ради.
И санитарный инспектор вежливо попятился, закрыв за собой дверь.