«В первый раз вижу, чтобы человека так выпихивали в Англию, — удивилась про себя Лиза, — тут что-то не то».
— Зато я могу людей подводить, — решительно сказала она. — Мне плевать на них, на этих ваших людей. Я вообще уволиться хочу. Как раз пришла заявление подписывать.
Вообще-то Лиза не врала Крутицкой — она действительно собиралась брать отпуск за свой счет, за тем и пришла, но тут, после того, что этот зомби так на нее насел, решила, что с нее хватит.
Шеф вновь смягчился, так же неожиданно, как вышел из себя.
«Это все маска, — подумала Лиза, — личина. Он притворяется то любезным, то рассерженным — смотря по тому, что от него требуется. Может, он и вправду вообще ничего не чувствует? Просто не знает, как это делается?»
— Ну что вы, дорогая! — ласково проговорил он. — Не делайте поспешных шагов, голубчик. Подумайте. Время еще есть.
Он снял свои темные очки и уставился на нее неподвижными серыми глазами. Зрачки у него были, как точки.
— Тем более, Лизанька, — продолжал он, — если откровенно, может получиться так, что вы не скоро сумеете найти себе новую работу.
— Вы что, угрожаете мне, Валерьян Валерьянович? — удивилась Лиза.
— Что вы, что вы, Лизанька! Предупреждаю!
Неужели то ведомство, в котором шеф служил на основной работе, еще сохранило такую силу, что способно подпортить ей дальнейшую карьеру? И зачем? Тем более, какая это карьера? Кому она нужна? Она же никто — научный сотрудник, заштатный, бесштанный. Этот интриган намекает, что ей не следует рыпаться. Кому-то нужно, чтобы она оставалась здесь, — нужно настолько, что они готовы отстегнуть увесистую прибавку к зарплате, чтобы заткнуть ей рот. Повысить ее, послать в Англию, — и вообще, при чем тут эта Англия? Или все-таки у нее паранойя? Нет, сейчас она ничего не сообразит — лучше дать задний ход. Этим она хоть время выиграет.
— Хорошо, — сказала она, — я подумаю. Но, мне сейчас очень плохо. Нервный срыв. Я просто не в состоянии работать.
— А вам и не нужно работать, голубчик, — воскликнул шеф, — съездите в Лондон, отдохнете. Обстановку вам надо сменить, вот в чем дело! А пока, конечно, посидите дома, отдохните. Нет-нет, никакого заявления — сидите так, неофициально. Мы же не формалисты — сколько я вам твержу! Мы же свои люди! Одна семья!
«Банзай сплошной! Япония какая-то, — подумала Лиза, — муравейник. Коллектив — одна большая семья. Недаром его, мне рассказывали, еще в институте Камикадзе прозвали».
Она вышла из кабинета в совершеннейшем отупении и утомленно плюхнулась на стул.
— Ну что? — спросила пробегавшая мимо Катюша.
— Он не формалист, — рассеянно пояснила Лиза, — он свой человек.
— Знаю я, кому он свой человек, — мрачно отозвалась Катюша. — Что это он за тебя взялся так круто?
— Ума не приложу, — устало отозвалась Лиза.
— Может, его совесть заела? Столько лет о тебя ноги вытирал?
— Откуда у него совесть?
— Значит, ему от тебя что-то нужно.
— Вот и я так думаю. Только — что?
— Ладно, — бодро сказала Катюша, — догадаешься, скажи. Может, другим пригодится. А я побежала. Мне еще пропуск аспиранту какому-то оформлять.
Лиза попыталась собраться с мыслями, но они разбегались, как шустрые лабораторные тараканы. Нет, так не пойдет…
Она подняла телефонную трубку и набрала номер Регины.
Та оказалась дома.
— Ну что? — сразу спросила она.
— Есть, — отозвалась Лиза. — Правда, немного. Продиктовать?
— Нет, — решительно прервала ее Регина, — лучше приезжай, если можешь. Поговорим.
— Ладно, — согласилась Лиза. — Тем более, мне надо обсудить кое-что.
— Есть новости?
— Не знаю…
Уже оказавшись на Шаболовке, в квартире Регины, она почувствовала себя получше. Унылые, изгаженные стены лаборатории нагоняли на нее тоску, а дома она почему-то испытывала страх. Ощущение чьего-то внимательного и настороженного присутствия так и не исчезло. Здесь же, в рациональной и удобной обстановке, она смогла хоть немного расслабиться — все было так здраво и так комфортно обустроено, что сообщало миропорядку ощутимую стабильность.
Регина принесла из крошечной кухни поднос, уставленный тарелками.
— Поешь немного. Ты хоть завтракала?
— Чай вроде пила, — неуверенно ответила Лиза.
— Вот я гляжу, какая-то ты бледная чересчур. Давай, наворачивай.
Хозяйственностью она не отличалась и готовкой себя не утруждала. Сыр, какой-то салат в баночке и слегка зачерствевший хлеб. Но только тут Лиза сообразила, до чего она проголодалась.
— Ну, — спросила Регина после того, как гостья подмела все, что было на подносе, — что еще стряслось?