— Откуда вы тогда знаете, что это — он?
Резонно.
— По почерку. Он делает невозможное. И всегда в одиночку. Все убиты из одного и того же пистолета.
— Может, таких, как он, несколько? — предположила она.
— О нет, — мягко отозвался он, — с нас и одного хватит.
Она молчала. Смуглая рука с тонкими пальцами, лежавшая на столешнице, мелко подрагивала.
«Чего она так боится? — подумал он. — А ведь боится! Похоже, я прав!»
А вслух сказал:
— Я ожидал от вас… иной реакции. У меня есть сведения, что вы были близки со Шведом.
— С кем? — удивилась она.
— Ну, с Гуго…
Девушка холодно поглядела на него.
— А вы попробуйте прожить на те гроши, которые вам платят за то, чтобы крутить задом в этом кабаке. Да еще копить деньги. Да еще при том, что семьдесят процентов вы отстегиваете вербовщику. А у меня дочка на Украине. И мама — пенсионерка. Да я самому дьяволу готова продаться — телом и душой. Оптом и в розницу. — Она вздохнула. — А он был неплохим человеком, Гуго.
«Надо же, — подумал Хадсон. — Швед все-таки заслужил доброе слово по смерти. Интересно, сказал он ей, что они соотечественники? Или так и беседовали по-английски?»
— Интерпол, — сказал он, — направил меня выяснить кое-что. Он был довольно известен, ваш Гуго. В узких кругах.
Хадсон наклонился над девицей и уперся ладонями в стол.
— Послушайте! Ирбис, это, конечно, нечто, но и он не мог взять и войти просто так с улицы. Откуда-то он должен был знать, что делается в доме: систему охраны, расположение комнат… все такое.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Вы понимаете, о чем я?
Она сжала ладонями виски и молча помотала головой.
— Нет? Ладно, я вам растолкую. Вы за последний… ну, скажем, месяц-полтора не завели себе нового знакомого?
Она взглянула на него, упрямо сжав губы. Хадсон мягко сказал:
— Я, конечно, мог бы пригрозить вам интернированием. Но я вам обещал, что из-за меня таких неприятностей у вас не будет. И сдержу слово. Но поймите, этот человек опасен. Вы понимаете — смертельно опасен. И, если вы мне поможете найти его, это и для вашего блага тоже.
Девушка уставилась в стол. Хадсон в своей жизни провел достаточно допросов, чтобы понять — больше он из нее ничего не вытянет.
Он встал и направился к двери.
— Желаю удачи, — горько сказал он.
Она не ответила.
«По крайней мере, ясно одно, — думал Хадсон, проталкиваясь меж фланирующими по набережной нарядными, смеющимися людьми, — этот сукин сын неотразимо действует на женщин. Настолько неотразимо, что девица готова покрывать его, зная, что он убийца».
Он пожал плечами. Для того чтобы отыскать Ирбиса, этого мало. Безликая фигура, тень во мраке… Он отыскал взглядом пластиковый пузырь с телефоном-автоматом и кинул в щель монетку.
Костанди уже был дома. Хадсон услышал его голос, который временами перекрывали детские крики и смех. «Большие семьи у этих греков, — подумал он, — даже у полицейских».
— Да? — сказал тот по-гречески (это прозвучало как «не?»). Но, узнав собеседника, перешел на английский: — Инспектор Хадсон?
— Поставьте кого-нибудь к девушке, — сказал Хадсон, — пусть глаз с нее не спускают. Это она.
— Что — она? — переспросил тот, и Хадсон мысленно проклял всю тупоголовую местную полицию.
— Она навела Ирбиса. Вернее, он на нее вышел. Она знается с ним. Так что поосторожней там. И пусть фотографируют всех, кто с ней заговаривает.
— Мужчин? — уточнил Костанди.
— Всех, — отрезал Хадсон. — Надеюсь, афинская полиция не разорится на пленке. А я не хочу рисковать.
— Сейчас, что ли? — Костанди был настроен излишне благодушно. — А до утра подождать нельзя?
— Нельзя. — Хадсон был непреклонен. — Ничего с твоими ребятами не сделается.
— Хадсон, ну будьте же благоразумны! Он наверняка уже улетел.
— Может быть, — неуверенно согласился Хадсон, — но…
— Ладно, — Костанди вздохнул, — сейчас свяжусь с кем-нибудь из дежурных.
«Черт тебя принес на нашу голову», — ясно слышалось в его голосе.
Хадсон бросил трубку на рычаг, подозвал такси и назвал адрес гостиницы, где он остановился. Кормили там неплохо, и это было единственным ее достоинством.
Он прилег на кровать, пытаясь расслабиться и привести в норму расстроенные за время перелета биологические часы. Но заснуть не удавалось.
«Каждый раз одно и то же — бессмысленная гонка через часовые пояса; грязные отели; грязная работа… без отдыха, без отдачи… Такая работа разъедает душу», — подумал он.
Во тьме зазвонил телефон. Он взял трубку, уже понимая, что ничего хорошего от такого звонка посреди ночи ждать не приходится.