— Все в порядке. — Я ставлю кружку.
— Он злится из-за твоего отъезда?
— Он сказал, что не хочет, чтобы я уезжала.
Эбби кивает, двигая плечами как мудрая женщина.
— Разве можно винить его в этом? У вас ведь все было прекрасно.
— Но я должна уехать. Должна сделать это. Ради себя. — Слова прозвучали резче, чем хотелось бы.
Она вскидывает руки в защитном жесте.
— Эй, тебе не нужно спорить и со мной тоже. Я просто не вижу необходимости уезжать так скоро.
Я уже думала об этом. Тысячу раз.
— Если я не уеду сейчас, то не уеду уже никогда. Если я подожду, обязательно появится что-то, что остановит меня. Поэтому сейчас самое подходящее время. Для меня. — Слова звучат словно заготовленная речь для убеждения. Может, я хочу убедить саму себя?
Эбби пододвигается к телевизору и выключает его.
— Даже если ты потеряешь Эвана?
Мы смотрим друг на друга, и я вижу девочку, с которой ходила в начальную школу, подругу, которая помогла мне склеить разбитое сердце после первого расставания в четырнадцать лет. Человека, который знает меня так же хорошо, как я сама, который знает, откуда я родом, и сам пришел из тех же мест.
— Эбби…
— Ребята, вы близки. По-настоящему близки. Я не встречала никого похожего на вас. И вам удается встречаться, не навязываясь и не впадая в безумие.
— Если мы близки, то год порознь ничего не изменит. — С губ слетают слова, которые я никогда не произносила вслух. Год порознь. Вдали от Эвана. Разве я могу отмахнуться? Как я могу хотеть, чтобы Эван признался мне в любви, и при этом хотеть уехать от него? В сердце вклиниваются сомнения, о которых я раньше не думала. А ведь я очень много размышляла над этим.
Эбби наклоняет голову.
— Не будь наивной. Может произойти все, что угодно. Ты вернешься совершенно другим человеком, да и Эван изменится после твоего отъезда. Он все-таки парень, и сколько бы раз он ни говорил тебе, что любит, едва ли он станет хранить тебе верность.
Я проглатываю, подступающий к горлу ком.
— Он не говорил.
— О чем не говорил?
— Не говорил, что любит меня.
Голова Эбби откидывается назад, как у людей, обескураженных признанием, которого они не ожидали.
— Серьезно? Ни разу?
— Ни разу.
— И даже после… ну ты знаешь. Или по пьяни?
— Нет. Никогда.
— Но он любит тебя, — произносит Эбби в слепой уверенности. Так, словно в ее голове нет ни тени сомнения в этом, и мне очень хочется, чтобы она поделилась со мной своей уверенностью.
— Возможно.
— Да брось. Вы любите друг друга. Разве пять месяцев с небольшим не подтверждают этого? Боже, да я мечтаю, чтобы парни смотрели на меня так, как он смотрит на тебя.
— Как?
Эбби пододвигается ко мне.
— Так, словно звезды исчезнут с неба, если тебя не станет.
Мне больше нечего сказать, она права. А я дура.
— Он никогда не говорил, что любит тебя в ответ на твое признание? — спрашивает она.
Я закатываю рукава.
— Я тоже не говорила ему об этом.
Эбби качает головой.
— Значит, вы оба хороши.
Сев обратно рядом со мной, она кладет руку мне на колено.
— Несс, тебе не тринадцать. Это не соревнование «кто первым признается в любви». И если из-за этого твои отношения могут разрушиться, то зачем молчать?
После долгих недель самообмана я вынуждена прислушаться к голосу правды, который не желала слышать.
— Потому что если он признается мне в любви, то я передумаю уезжать.
— И если он тебя любит, то не позволит тебе уехать.
***
ЭВАН
Я знаю, что хочу увидеть Несс, но моя неспособность сказать то, что нужно, раздражает. Спустя годы в Ланкастере я пошел по протопанным дорожкам и вернулся к местам своего детства. Детства, которое так хотел оставить в прошлом. Люси тоже едет, и она — моя прежняя Люси. Моя забавная близняшка с яркими глазами и еще более яркой натурой. Я горжусь ее успехами даже больше, чем отец. Она восстановила связи со старыми друзьями, завела новых. Отъезд из дома помогает ей так же, как мне помогает отъезд из города. У нее даже бойфренд появился, Джулиус. Им обоим нравятся фотографии. И кошки. Всякий раз, как я возвращаюсь в Ланкастер, меня приветствуют фотохроникой их отношений. Я посмеиваюсь, когда она заявляет мне, что они предначертаны друг другу, поскольку их коты поладили. В общем ее жизнь наконец вышла за границы постоянной потребности во мне. Она никогда не избавится от своей болезни, но та больше не имеет власти над ней.