Это правда. В детстве мы с папой часто проводили время в гараже, чиня его мотоцикл или машину. А вот до старого велосипеда руки не доходили. Особенно в этот приезд, когда так много работы по дому, а вечерами все мои мысли занимал Ленечка.
Начал накрапывать дождь, и теплые капли защелкали по лопухам. Стоять было неудобно и глупо. Мне казалось, что мы уже сказали друг другу все, что хотели. Не виделись два года и обменялись вежливыми колкостями.
Поежившись от дождя, я покатила велосипед к дому бабушки. Йован продолжил стоять на месте, а потом вдруг негромко окликнул меня:
– Маша!
Йован впервые назвал меня по имени, и из его уст оно прозвучало неожиданно тепло и ласково. Очень уж мягко Гарбич произносил шипящие. Я обернулась. Что еще ему от меня надо?
Дождь успел намочить его волосы, и мокрая светлая прядь упала на лицо.
– Чего тебе? – не очень вежливо поинтересовалась я.
– Может, дашь мне свой номер телефона? – задал Йован неожиданный вопрос.
Я растерялась.
– Зачем тебе?
Йован пожал плечами и свободной рукой достал из кармана айфон последней модели.
– Напишу тебе как-нибудь.
Он подошел ко мне и протянул телефон. Немного поколебавшись, я взяла из его рук телефон и вбила в «Контакты» свой номер.
Пока я набирала цифры, Йован сказал:
– Вдруг появятся вопросы по ракетостроению.
Я подняла голову и рассерженно посмотрела на Гарбича. Зря дала ему номер! Пару секунд мы пялились друг на друга, а затем я вернула ему телефон.
К нашей калитке шла гордой походкой, не оглядываясь. Знала, что Йован провожает меня взглядом. Разошедшийся дождь громко шуршал в ветвях деревьев.
Зайдя на участок, я бросила велосипед у забора, и звонок на руле громко звякнул. Капли звучно тарабанили по крыше. Безуспешно укрываясь руками от дождя, я вбежала в дом. Бабушка сидела на кухне и что-то вышивала. Люстра тускло освещала круглый стол с белой скатертью. За окном стало совсем темно, только изредка молнии яркой вспышкой пронзали небо.
В горле пересохло. Я подбежала к плите и, схватив чайник, стала жадно пить прямо из носика. Теплая струйка воды потекла по подбородку и шее. Бабушка отложила вышивку и удивленно посмотрела на меня поверх очков.
– Маша, за тобой кто-то гнался? – удивленно спросила она. И даже, приподнявшись, посмотрела в окошко на заросший участок.
Я и сама не могла понять, почему так захотелось пить… Промычала что-то неразборчиво и продолжила пить дальше, тоже поглядывая в окно. Отсюда был виден кусочек дома Гарбичей. На втором этаже горел яркий желтый свет. Интересно, чья это комната? Я пила, не отводя взгляда от чужого окна. Потом свет резко выключился, и в комнате стало темно. Теперь я видела только наше грязное окно, залитое дождевыми каплями. Вряд ли на меня кто-то сейчас смотрел, но, поставив чайник обратно на плиту, я на всякий случай приосанилась.
– Никто за мной не гнался, бабуль, – ответила я наконец. – Ты видела, какой дождина на улице?
Бабушка покачала головой и вернулась к вышивке.
В кармане сарафана завибрировал телефон. Я тяжело вздохнула и снова взглянула в темное окно, по которому зигзагами стекала вода. Зря я дала свой номер этому малолетке, теперь изведет. Но, достав смартфон, увидела, что пришло сообщение от Ленечки: «Без тебя такая тоска… Плачу, как сегодняшняя погода».
Прочитав сообщение, я не смогла сдержать улыбку. Это не осталось незамеченным для бабушки. Она снова строго посмотрела на меня поверх очков.
– Опять этот сумасшедший пишет? – спросила бабуля. – Ты снова с ним встречалась?
Я рассмеялась.
– Бабуль, ну какой он сумасшедший?
– А разве нет? Что это за профессия для мужчины – писатель? Они все не в себе.
– По-твоему, лучше бы он был предпринимателем?
– Определенно.
– Или сантехником?
– Чем плох сантехник? – удивилась бабушка. – Твой дедушка работал сантехником. А потом до начальника жэка дослужился.
– Ничем не плох, – пожала я плечами. Но меня всегда привлекали творческие профессии. Мой первый парень был свободным художником. Правда, у него была куча пагубных привычек, из-за которых нам все-таки пришлось расстаться. Но Ленечка, насколько я знала, ничего запрещенного не употреблял. Следом пришло еще одно сообщение от Лени:
«Не любить.
Не скучать.
Не ревновать.
Не получается…»
Не ревновать? О чем это он? Я снова посмотрела в окно.
– А если бы он был востоковедом?
– И на кой тебе востоковед? – еще больше удивилась бабушка.
– Проводил бы экскурсии в Эрмитаже на китайском…
Бабуля только рукой махнула, решив, что я снова придуриваюсь. Я так и зависла с телефоном в руках. Не знала, что отвечать Лене. Его сообщения часто сбивали меня с толку, хотя, безусловно, были очень приятны. Леня, не дождавшись от меня сообщений, прислал третью эсэмэску: «Это был Маяковский. Завтра увидимся?»