Эмили, обняв колени руками, устремила взгляд на Джеймса.
— Эмми?
Хриплый голос Джеймса проник, казалось, в самое ее сердце. Эмили затаила дыхание, предвидя, что он от нее просто так не отстанет.
— Тебе положено спать, — строго сказала она.
— Я не хочу.
Эмили покачала головой.
— Мы не можем пойти на это, — прошептала она, чувствуя, как внутри нее разливается горячая волна. — У нас ничего не получится. У нас ничего не получилось.
Но ее тирада осталась без ответа. Эмили стиснула руки так, что побелели пальцы.
Ей нужно было срочно овладеть собой. Только немного успокоившись, она рискнула поднять на Джеймса глаза. Он не спускал с нее тяжелого, мрачного взгляда. Он терпеливо ждал. Но Эмили знала, что за внешней невозмутимостью бушуют дикие, необузданные страсти. Такой, как он, ни перед чем не остановится, лишь бы добиться желаемой цели. Лишь бы завоевать сердце любимой женщины.
В поисках своей половины он готов перерыть весь мир.
Еще Эмили знала, что и была его половиной, и это ее пугало.
Она физически ощущала на себе его пристальный взгляд. Джеймс властно призывал ее к себе. Эмили поёжилась и отвернулась.
Джеймс продолжал ждать.
Эмили не сомневалась, что на этот раз он будет ждать до победного конца. Берта больше нет, и никто не стоит у Джеймса на пути.
Она снова поймала гипнотизирующий взгляд Джеймса. Призывный, властный, чувственный. Он намертво приковал ее к себе.
Берт оказался временной преградой, и Джеймс проявил терпение.
Он ждал.
Решительный, бескомпромиссный, твердый. Он ждал.
Больше десяти лет. Ждал ее.
— Что ты хочешь? — Эмили первой не выдержала эмоционального напряжения.
И снова Джеймс не ответил, но и не отвел от нее пронзительного взгляда. Он лежал в гамаке в расслабленной позе, словно все время мира принадлежало ему. Вероятно, в этот момент так оно и было. Наконец.
Сердце Эмили лихорадочно стучало, во рту пересохло. Она бессильно сжала кулаки.
Губы Джеймса слегка дрогнули, и Эмили была готова поклясться, что заметила в его глазах вспыхнувшие на мгновение огоньки. Задорные и опасные.
Немыслимое сочетание.
В его присутствии она всегда испытывала самые невероятные эмоции.
— Джеймс...
Он протянул руку, взял ее за подбородок и слегка приподнял ее лицо. Его горячие пальцы обожгли кожу Эмили.
— Какого ответа ты ждешь от меня сейчас, милая?
— Не зови меня так.
Эмили нахмурилась и попыталась освободиться, но Джеймс ее не отпустил.
— Но ты и вправду милая.
— Я тебе никто.
Он улыбнулся.
— Ты для меня всё. И была всем.
У Эмили застучало в висках. Джеймса следовало бы запереть на замок. Навеки.
— Я для тебя никто, и никогда не стану твоей. Ты не получишь ни мое сердце, ни мое тело...
— Я уже получил...
— Подумаешь, один поцелуй.
— Больше чем поцелуй.
— Просто поцелуй.
— Неважно.
Глаза Джеймса опасно сверкнули, и он проворным движением привлек ее к себе и усадил на колени. Эмили ахнула, провалившись в один миг в водоворот чувственных ощущений.
— Я знаю правду, — сказал он, проводя пальцем по ее губам. — И ты знаешь ее, — добавил он выразительно.
Эмили поняла, что попалась. Ее тело перестало ей подчиняться. Даже губы слегка приоткрылись, готовые к жаркому поцелую.
Правду? Какую? Когда-то Джеймс умел рассмешить ее, как никто другой. Но, с другой стороны, он же заставлял ее напряженно думать и чувствовать. Как сейчас.
Джеймс смотрел на нее с такой нескрываемой страстью, что Эмили затаила дыхание, не в силах пошевелиться.
Вся его власть и энергия в эту минуту были сосредоточены в его руках. В его пальцах, прикасавшихся к ее губам. Джеймс пробуждал в ней невероятные чувства, ощущения, эмоции: страх и радость, томление и отчаяние, негодование и жажду деятельности. Он был не такой, как все.
Не такой, как Берт.
Рядом с Джеймсом Эмили казалась себе жерлом бурлящего вулкана. Могучего и неукротимого.
— Перестань, — прошептала она, чувствуя, что ее тело размякло, а сердце, минуту назад колотившееся, как у испуганной птицы, почти перестало биться.
Под воздействием Джеймса она плавилась и пламенела, как лава. А лава всегда опасна.
И он опасен.
Он не просто стремится завладеть мною, думала Эмили лихорадочно, он хочет обладать мной безраздельно. Он зацелует меня до смерти. Он не оставит без внимания ни одного уголка моего тела. Спешить ему некуда, и он сделает все, чтобы пробудить меня ото сна и заставить ощутить всю полноту жизни, заставить меня потерять над собой контроль. Тогда я не смогу утаить от него свои чувства.
Джеймс скользнул губами по ее губам.
— Разве будет плохо, если я сделаю то, что ты ждешь от меня? — прошептал он.
Мне безумно этого хочется, ответила Эмили мысленно, чувствуя, как тает в его руках. Ее, как током, пронзила дрожь, перед глазами поплыли разноцветные круги.
Ее губы, шея, грудь с болезненно затвердевшими сосками изнывали по ласкам Джеймса. Эмили мечтала погрузить руки в его густые волосы и притянуть к себе его голову, чтобы он мог сделать ее своей.
Сделай так, чтобы я снова почувствовала себя вулканом.
Разожги во мне пожар. Испепели меня.
Дай мне окунуться в волны экстаза.
Я не жила на свете, а только существовала. Дай мне узнать тебя.
Вняв этой невысказанной мольбе, Джеймс прильнул к ее губам. Эмили испустила сдавленный стон. Ей показалось, что она вознеслась на небо.
Поцелуй Джеймса перевернул ее вселенную.
Никто и никогда не целовал меня так, подумала она, когда вечность спустя Джеймс оторвался от нее.
Хотя до сих пор она ни с кем, кроме Берта, не целовалась. Но поцелуй Джеймса был как дыхание, как чувство, как сама жизнь.
— Правда, Эмми, это то, что мы имеем, — произнес он, проводя пальцем по ее трепещущим губам. — Запомни это.
Правда...
Эмили встала и, покачиваясь, отошла на несколько шагов. Ноги у нее подкашивались, тело дрожало. Внутри все горело огнем.
— С тобой все в порядке? — донесся до нее голос Джеймса, когда она рухнула на песок.
Эмили скорее почувствовала, чем увидела, что Джеймс улыбается. Ее мучения были ему в наслаждение.
— Спи, — проворчала она, сердито сжимая кулаки.
Остаток ночи Эмили провела на карауле, прислушиваясь к малейшему шороху.
Эмили всегда хотела большего. Она никогда не довольствовалась тем, что имела. И это желание ее так страшило, что она его скрывала даже от себя самой.
Может, в этом все же нет ничего дурного? Нет ничего эгоистичного. Может, она в конце концов выйдет из-под крыла свекрови и начнет самостоятельную жизнь? Еще не поздно сделать карьеру, как-никак она владеет несколькими иностранными языками.
Джеймс проснулся часа через два после рассвета, и Эмили безошибочно это почувствовала. Воздух как будто наэлектризовался. Вернулось вчерашнее напряжение, но она твердо решила отныне держать с Джеймсом дистанцию. Ночной поцелуй не на шутку ее испугал тем, что она полностью утратила над собой контроль, и Эмили не хотела повторения.
Анализируя свои чувства, Эмили пришла к выводу, что Джеймс сотворил с ее телом нечто непонятное. Оно томилось и вибрировало тайными желаниями. Она пыталась отвлечься от внутренних ощущений, но не могла, всем существом осознавая, что Джеймс смотрит на нее и упивается ее смятением.
Пусть себе ликует. Она не поддастся. Не уступит своему желанию.
Становилось жарко, и настроение Эмили ухудшилось. Она проголодалась и хотела куда-нибудь скрыться от сверлящего взгляда Джеймса.
Как долго тянется время! Она не представляла, как доживет до завтрашнего дня. Она мечтала о дожде. О настоящем ливне, способном принести ей физическую разрядку. Эта липкая жара возбуждала в ней первобытные чувства.
Эмили подняла лицо в надежде ощутить дуновение ветра и отлепила от груди влажную футболку. Но воздух оставался неподвижным. Ленивой походкой к ней подошел Джеймс.