Тетка часто предупреждала девушку, что именно это с ней и случится. Кэсси со вздохом отложила письма на край стола, размышляя о тете Реней, вдове покойного дяди. Когда пресловутая фирма обанкротилась, тетя Реней себя не помнила от бешенства и во всем винила отца Кэсси, упрямо закрывая глаза на то, что ответственность за случившееся несет ее драгоценный муженек, и никто иной. Дядя Тед умер вскоре после отца; тетя Реней оставалась единственной родственницей Кэсси. Иногда бедняжке казалось, будто тетка ненавидит ее. Вдова зло отзывалась об отце девушки и не упускала возможности напомнить племяннице, как та некрасива. Сама тетя Реней в молодости блистала красотой и по сей день сохранила остатки былой прелести. Она тратила целое состояние на наряды, на драгоценности, на косметологов; транжиря мужнино наследство, каталась в заморские круизы. И всякий раз, на памяти Кэсси, тетку сопровождал какой-нибудь смазливый юнец. Подростком Кэсси ужасно страдала от ее язвительных выпадов.
Твердя себе, что не в красоте — счастье, Кэсси наобум открыла журнал — и похолодела: прямо на нее глянуло улыбающееся лицо Джоэла Говарда. Под фотографией обнаружилась статья про благотворительную ярмарку, каковую глава “Говард Электроникс” почтил своим присутствием, а рядом с героем дня маячила миниатюрная, томная блондиночка. Кэсси презрительно поджала губки. Что за ирония: когда супермены вроде Джоэла Говарда покупают себе эти прелестные игрушки, этих девочек-на-час, прочие мужчины взирают на счастливцев с одобрительной завистью, но когда женщина поступает точно так же, на нее обрушивается лавина презрения!
“Женское равноправие — это миф”, — горько подумала Кэсси, намеренно не обращая внимания на легкий укол совести: ведь красавицы вешались бы на шею Джоэлу Говарду, даже не будь у него и пенни за душой. Джоэл Говард просто-таки излучал неодолимое чувственное обаяние, даже она, Кэсси, не осталась равнодушна, а негодяй и рад! Вот поэтому она и восприняла его в штыки. Наглец отлично знает, до чего хорош собой, и беззастенчиво этим пользуется, самодовольный, тщеславный эгоист! Ну можно ли такого не презирать? “Верно, я его презираю, всей душой презираю”, — повторяла девушка про себя, наслаждаясь этой мыслью. Раздался телефонный звонок, и Кэсси вздрогнула от неожиданности.
Она сняла трубку — и, услышав мягкий голос Питера, позволила себе расслабиться. А чего, собственно, она ждала? Неужели рассчитывала, что в трубке раздастся глубокий, мужественный. насмешливый голос Джоэла Говарда? Да с какой стати ему звонить? Не она ли категорически отказалась от дальнейших переговоров и через Дэвида передала решительное “нет” в ответ на предложение встретиться еще раз?
Питер позвонил, чтобы напомнить невесте о планах на вечер. Молодые люди собрались в ресторан — отпраздновать пока еще негласную помолвку и обсудить приготовления к свадьбе, назначенной на конец месяца. Вешая трубку, Кэсси с горечью подсчитывала дни: пока она не станет женой Питера, о безопасности нечего и не мечтать. Девушка задумалась на мгновение — а затем решительно встряхнула головой, гоня тягостные мысли. Кого ей бояться, от кого скрываться? Против воли глаза ее снова обратились к фотографии Джоэла Говарда; минуты текли — а девушка по-прежнему завороженно любовалась на портрет, и нескоро нашла в себе силы отвести взгляд.
Кэсси задержалась в офисе допоздна: в голову ей пришла неплохая идея, и программистке просто-таки не терпелось опробовать ее на практике. Только взглянув ненароком на часы, девушка вспомнила о времени и неохотно отключила компьютер.
До встречи оставалось каких-нибудь полчаса. При мысли о том, что она пропустила сеанс в парикмахерской, девушка ощутила укол совести. Сегодня ей хотелось выглядеть как можно лучше, чтобы доставить удовольствие Питеру; не в этом ли ее прямой долг? Раз уж родилась дурнушкой, то ради многострадального жениха могла бы и прихорошиться хоть малость! Ведь Питер женится на ней отнюдь не по любви. Выбор дался ему непросто. Девушка еле слышно вздохнула, разглядывая собственное отражение в зеркале. Ничего в ней привлекательного нет; даже правильные черты лица и огромные, зеленовато-карие глаза ее не красят! Слишком уж она худенькая и бледная, слишком уж невзрачная!
Кэсси приняла душ, надела чистое белье, открыла гардероб. Все ее наряды отличались безликой невыразительностью: их владелица не претендовала на оригинальность, напротив — стремилась слиться с толпой, затеряться на заднем плане. На сей раз девушка остановила выбор на бежевом, с серыми разводами, платье свободного, бесформенного покроя. Стройная фигурка тонула в складках тусклой, унылого оттенка ткани от запястий и до колен. На фоне платья лицо казалось еще бледнее, волосы — еще бесцветнее. Кэсси ловко соорудила аккуратный шиньон — сказывалась многолетняя практика. Когда-то она заплетала длинную косу, но в университете бедняжку задразнили до слез, и девушка перешла на прическу более солидную. Одно время Кэсси прикидывала, не обзавестись ли контактными линзами, но тут же возражала себе, говоря, что очки нужны ей только для работы за компьютером. Девушка по-быстрому подкрасилась, механически провела по губам помадой, недоумевая про себя, отчего это никакая косметика не идет ей на пользу. Так; теперь — побрызгаться сладковато-приторными восточными духами, что купил для нее Питер — и она готова. Духи абсолютно не подходили девушке, но ее ли это дело? Питер их выбрал, стало быть, Кэсси обязана ими пользоваться!
Девушка повернула камнем вверх бриллиантовый перстень, слишком тяжелый для ее тонкого пальчика, и сняла с вешалки плащ. Раздался звонок — и Кэсси поспешила к двери.
При виде своей дамы Питер просиял вежливой улыбкой и целомудренно чмокнул невесту в щеку. Надо думать, Джоэл Говард обнимает своих дам далеко не так кротко! При этой мысли Кэсси вспыхнула гневом. С какой стати она снова вспомнила об этом негодяе?
— Готова?
Девушка кивнула, улыбнулась, подала жениху руку. Молодые люди вышли во двор.
— Родители сразу поехали в ресторан, — сообщил Питер весело. — Я припарковался вон там.
Родители Питера… Сердце у девушки упало. Будущие родственники не внушали ей симпатии: отец Питера казался грубым и властным, а мать как две капли воды походила на тетю Реней. Кэсси отлично знала: Изабелла Уильямс недовольна выбором единственного сына, а Ральф Уильямс, хотя и радуется выгодному союзу, но в глубине души презирает сноху как женщину. Иногда Кэсси хотелось закричать в полный голос: не ее вина, что она — дурнушка, у нее тоже есть чувства, ей тоже бывает больно! Садясь в машину, девушка с трудом подавила безумное желание повернуться к жениху и яростно потребовать, чтобы он поцеловал ее, поцеловал по-настоящему. Да что с ней такое происходит? Девушка неуютно поежилась, словно от холода, и Питер тут же проявил заботу.
— Давно пора сменить машину, — нахмурился он. — Эта уже свое отъездила, но папа только что купил себе новый “Роллс”. А что, не хочешь сделать мне свадебный подарок? Я бы не отказался от серебристого “Мерседеса”!
Кэсси понимала, что жених всего лишь поддразнивает ее, но на душе остался неприятный осадок. Что за нелепая впечатлительность! Она приняла предложение Питера по доброй воле; она с самого начала знала, почему Питер просил ее руки; в конце концов, сама она любит жениха ничуть не сильнее, чем он — ее! Тогда откуда же это неодолимое отвращение, это желание распахнуть дверцу машины — и убежать без оглядки?
Предсвадебная лихорадка? Девушка насмешливо улыбнулась. Разве отец не научил ее смотреть жестокой правде в глаза? Она — некрасива, зато умна; вот Питер и ценит в ней ум, а не красоту. Ну и что здесь дурного? Очарование меркнет, талант остается… так кто же в итоге окажется в проигрыше, прелестница или синий чулок?