— Вера, Верочка, — обеспокоенно раздалось в трубке, — доченька, я тут с ума схожу, отец твой ничего толком не объяснил, а с Надеждой Тимофеевной разговаривать — пустая трата времени. Что произошло?
— Мам, прости, — все же разревелась, стоило услышать родной голос, и все мужество мгновенно испарилось, — прости мня. Я такая дура, я не знаю, прости меня.
— Верочка, — со слезами, — не пугай меня так, никогда, слышишь?
— Прости.
— Рассказывай, что произошло.
— Мама, можно потом, пожалуйста, не спрашивай ничего. Все хорошо, ничего страшного не произошло. Просто мне нужно было время, чуть-чуть времени…
— Вера, — печально, — у тебя точно все хорошо?
— Да, — с улыбкой сквозь слезы, — все хорошо.
— Может, ты приедешь? Мы по тебе соскучились.
— Не могу, у меня тренировки, скоро выступление. Я, кстати, тут недавно Димку Реброва встретила, в газете работает. Статью про нашу академию писал.
— Дима?
— Да.
— Я и забыла совсем, давно его не видела, помню его еще ребенком.
— Ага, рыжий и толстопузый, — рассмеялась.
— Вера, — цыкнула Людмила, но, не удержавшись, тоже рассмеялась.
— Ну так, правда же. Ладно, мамуль, я вечером позвоню. Пока.
Глава 4
— Я тебе сам сейчас пулю в лоб пущу, какого, х*ра надо было стрелять! — Артем навис над столом, жестко упираясь в него кулаками.
— Это наш привет Золотарёву, это он, гнида, товар увёл.
— Ты в этом уверен? Даже если он, стрелять в девку, в центре города?! — сел в кресло.
— Она сама виновата, — Григорян слегка вытянулся вперед, — не надо было говорить. Я ее предупреждал.
Артем сильнее стиснул зубы, отворачиваясь к окну.
— Значит так… — договорить не успел. Миша вошел в кабинет, с явным раздражением на лице.
— Девка, которую он завалил, — тыкнул в Григоряна пальцем, — дочь Золотарева. Внебрачная. Вся эта херня с содержанием и «папиком» на публику.
— И чего? Думали, я обделаюсь? Мне к х*рам кто она и на Золотарева вашего я…
— Заткнись и вали отсюда.
Григорян сузил глаза, молча, покидая кабинет. Каждое его движение было пропитано яростью. Необузданной агрессией.
— Тема, ты все это так оставишь?
— Издеваешься? Семе его подарим, он рад будет, а то смотри, самостоятельный какой.
— Дальше я не в теме.
— Золотарёв, пропишет ответку.
— Поговори с ним.
— Поговорю.
Неслась в издательство, торопилась. Все куда-то спешила, почему не знала. Но внутри ее словно что-то подталкивало. Буйная, не заканчивающаяся энергия. Она кипела в ней. Кипела с остервенением желая вырваться наружу.
Кораблева распахнула перед собой стеклянные двери офиса небольшой желтой газетенки, где работал Дима.
— Привет, — парень расплылся в улыбке, заключая ее в крепкие объятия.
— Привет, — выдохнула, отстраняясь, — уютненько тут у вас.
— А то, присаживайся. Невероятно выглядишь.
— Спасибо. Как ты?
— Как видишь, работаю. Лучше ты рассказывай, как учеба? Ты сколько я тебе помню, была на своих танцульках помешана. Вечно в разъездах, конкурсы, соревнования, с детства деловая.
— Дим, — улыбнулась, — в принципе мало, что изменилось. Учусь, танцую, теперь еще и подрабатываю, вернее подрабатывала в магазине.
— Сама Вера, — поднял руки к потолку, — и работать в магазин?
— Денюжки были нужны. Сам должен понимать, профессия танцора не бывает прибыльной у истоков.
— Но, как я вижу, ты стараешься.
— Очень. Если все будет хорошо, в июне еду на фестиваль в Москву. Возьму первое место, заметят.
— Я уверен, победишь, — налил в стакан воды.
— Надеюсь, — склонила голову, убирая прядь волос за ухо.
— Маленькая Вера выросла.
— Не представляешь насколько.