Артем стоял у окна. Вновь курил. Мельком поглядывая на нее из-под полуопущенных ресниц. Чувствовал ее напряжение и эту омерзительную ему опустошенность. Потому как искренне не понимал всего этого. Нет, он не отрицал, что с ней хорошо, с ней все иначе…ярче. Но к чему опускаться до сантиментов, к чему давать самому себе шанс на то, чтобы в конце увидеть ее гордо уходящую спину? Зачем? Она же сама от него уйдет. Когда с нее слетят розовые очки, когда она в сотый раз удариться о его стену недопониманий и отчуждений, уйдет… Тогда зачем? Зачем?
Выкинул окурок, плотно закрывая окно. Было гадко. Все, что произошло между ними, было ошибкой, ошибкой, которая произошла по его вине. Он допустил то, от чего открещивался, как только увидел в ее глазах огонь. Когда понял, что ей не все равно…и от этого понимания скручивало внутренности. Выворачивало наизнанку.
– Почти все готово,– тихим, и до каждого звука приободренным голосом. Она очень старалась поддержать ноту этой обыденности, словно ничего не произошло. Он ломал ее в эту самую минуту, он ломал ее представление обо всем.
– Спасибо,– присел за стол. Вера поставила тарелку с нарочитой осторожностью, словно сдерживала себя, чтобы не швырнуть ее в стену. Рядом положила вилку. Артем перехватил ее запястье, не давая отстраниться.
– Артем,– проглотила вставший в горле ком. Старков поднял на нее глаза. Уставшее, бледное лицо, но она, правда, пыталась выглядеть непринужденно.
Смотрел на нее и понимал, что все его отговорки – полнейший бред. И, наверное, только сейчас понял, что из них двоих только она сможет играть «в друзей», сможет вот так же отстраненно с ним общаться, смотреть в его глаза, убеждая себя, что ей все равно. Только она. Потому что она сильнее. Такая маленькая, хрупкая девочка, в миллионы раз сильнее его…но в итоге она все равно уйдет, сама… добровольно.
– Я знаю, что нам нужно поговорить,– голос был напряжен и тих. Она сжалась, но так же быстро расслабилась, усталый вздох эхом отдавался в ушах, – но давай отложим это на некоторое время.
– Как скажешь…
Притянул ее ближе, просто вынуждая сесть на его колени. Обнял, положив подбородок на ее плечо.
–. Возможно, это неправильно,– слегка выделил слова интонацией,– но, думаю, так будет лучше для всех.
– Конечно. Мы поговорим позже,– поднялась, прижимая руки к груди. Когда обернулась, то на лице была улыбка, слегка пугливая, где-то не верящая, но улыбка.
– Давай обедать,– посмотрела на него. Артем сидел на стуле, и ей казалось, что он занимает все окружающее его пространство. С его появлением и так небольшая кухня, казалась совершенно крохотной. Их взгляды встретились. Кажется, он так же пристально ее рассматривал, и от этого было неловко.
Мужчина медленно прикрыл глаза, словно в знак согласия на ее предложение.
– Спасибо,– отодвинул от себя тарелку, в прихожей зазвонил оставленный им там телефон.
Пока он разговаривал, Вера успела помыть посуду, выпить чай, и даже пощелкать по каналам в поисках чего-то стоящего.
– Мне нужно ехать,– раздалось сбоку, Вера обернулась.
– Хорошо.
Артем ушел почти сразу. Поцеловал ее на прощание и скрылся за дверью. После его ухода стало пусто. Квартира показалась какой-то неживой, но продлилось это не долго. Буквально через полчаса в дверь вломилась Алька, которой, по Веркиным подсчетам, еще дня три как нужно было лежать в больнице.
– Ты сбежала?
– Че? – нахмурено посмотрела на подругу,– я им надоела, и они меня выгнали.
– Я серьезно!
– Я тоже,– кидая сумку на пуф в прихожей,– ладно-ладно, у них и так палат мало, а тут еще я…в общем, это было обоюдное решение, через пару дней нужно будет пройти повторное обследование, – рассмеялась, обнимая слегка шокированную Кораблеву.
– Я рада. Соскучилась по тебе.
– И я. Слушай, Верун, у меня глюки…или у нас в доме мужским парфюмом пахнет. Прям вот сильно так…,– помахала перед собой рукой, разгоняя воздух. Верка молчала,– Кораблёва,– Аля повысила голос, начиная посмеиваться,– это то, о чем я думаю? Да? – ахнула во весь голос,– серьезно, это ж он, да, он…Старков твой,– накрыла рот ладонью,– ну ты даешь.
– Аля!
– Да ладно-ладно, я ж так. Рассказывай, как он, а?!
– Тебе там совсем мозги пробили,– не довольствовала, пряча глаза от смущений.
– Чуть-чуть. Ладно тебе, я ж шучу. У нас еда есть? Я голодная, как волк.
– Да, там, на плите,– махнула в сторону кухни, и Алька быстро туда отправилась,– какие все сегодня голодные,– прошептала раздражённо.
***
Январь.
В тот день они виделись последний раз в уходящем году. Нужно было подумать. Все это слишком быстро…неожиданно. Он сам дал ей надежду, оставил последнее слово за собой, а когда через пару дней у него появился вариант покинуть страну на несколько недель, захватывая в этот период новогодние праздники, он не раздумывая улетел. В их с Алмазовым противостоянии с каждым новым часом на него сыпалась куча вопросов задач, проблем и все требовало решения, что-то – даже личного присутствия.
Отметив Новый год в Лондоне, он вздохнул легче. Не звонил, не писал, взял тайм-аут, конечно, не предупредив об этом Веру. Просто жил. Дышал, много ходил пешком, думал…
Теперь уже уверенно жалел, что дал ей надежду, и что вообще когда-то ее встретил. Она такая правильная, в чем-то наивная, и, как бы это абсурдно не звучало, невинная, была жутко для него неудобной, не вписывающейся в его мир. В его жизнь. Она пришла, заполоняя все собой, отравляя, поглощая все на своем пути. И это раздражало. Он терялся в ощущениях, чувствах, когда уже давно привык быть непоколебимым…
Вера стала спасением и убийством в одном лице. Она красила его мир цветными красками, спасая от тьмы, и в то же время, убивала все существо, заставляла чувствовать, переживать…
Три недели пролетели, словно один день. Время вышло, но он так до сих пор ничего для себя не решил. Возможно, когда он вернется, все образуется само собой… Не звонил, но все чаще ловил себя на мысли, что ждет ее звонка…
Для нее же Новый год превратился в пытку. Время тянулось слишком медленно. Все казалось каким-то бесцветным и скучным. Мама, всячески старалась ее приободрить, назвала гостей, и только ради этого Вера выдавливала из себя улыбки. Но после боя курантов почти сразу закрылась в комнате и расплакалась, ведь он даже не поздравил, не позвонил…словно его нет. Словно она все выдумала…
А она так ждала эти праздники, создавала себя праздничное настроение, игнорируя кислые лица одногруппников, жалобы на отсутствие снега…она старалась верить, жить в ожидании, в своей сказке, в обнимку с чудом. Строила планы, улыбалась и была уверенна, что все будет хорошо. Хотела увидеться с друзьями, покататься на коньках, даже собиралась съездить к Натали в Москву…
Но на деле все оказалось иначе. Все тридцать первое число она ходила с телефоном, ожидая его звонка, но он не позвонил. И это окончательно выбило почву из-под ног, лишило воздуха…она задохнулась.
– Вера,– Аля помахала рукой перед ее лицом,– мне там бутылку вина подарили, может, выпьем? Праздники еще вроде как…
К Альке она вернулась вечером первого числа, сославшись маме на незакрытый зачет. Конечно, врала, но знала, что так всем спокойнее. Ей не хотелось понимания, переживаний мамы…советов, ничего, хотелось просто побыть одной. В Алькиной квартире это удавалось прекрасно, потому как Свиридовой постоянно не было дома. Она все свободное время проводила с Артуром, врачом, который ее наблюдал. У них завязались отношения, и Вера впервые видела подругу такой…Алька изменилась. Исчезло ее легкомыслие, загулы…она светилась счастьем и душевным теплом. Наверное, влюбилась…