Еще бы ей не помнить!
— Ничего. Я просто буду звонить тебе всякий раз, когда что-нибудь не пойму! — пригрозила Айрис, глядя на спутника с веселым блеском в глазах. Во время поездки натянутость отношений исчезла сама собой, и было приятно чувствовать себя свободно рядом с человеком, о котором она желала думать как об отце ее ребенка.
— Смотри, куда идешь! — добродушно проворчал Дэвид, придержав спутницу за плечо и не дав столкнуться с детской коляской. Прикосновение было непринужденным, мимолетным, но даже от него сердце готово было выскочить из груди. — Здесь, в Бронтоне, я получил степень, — заметил Стронг позже, когда они шли по аллее с черными чугунными светильниками на каменных шарах. — Мы, студенты, жили тогда очень скромно, подрабатывали по выходным, а в солнечные дни сидели вот в этом парке и зубрили как черти.
Стремясь узнать о Дэвиде как можно больше, Айрис с любопытством поглядывала вокруг. Парк был большой, пестрый от множества цветов. На эстраде играл духовой оркестр. Студентов в этот летний день не было видно: они уехали на каникулы, как когда-то уезжал отсюда и юный Дэвид Стронг. Теперь благодаря своему упорству и труду он мог забыть о годах бедности и наслаждаться тем, к чему стремится каждый, — жизнью в роскошном доме, положением в обществе и блестящей карьерой…
— О чем задумалась?
Айрис оторвалась от созерцания лебедей на пруду и увидела внимательные синие глаза спутника.
— О преимуществах образования, — ответила она с нервным смешком. В общем, так оно и было.
— Ты ведь не училась в университете?
Он прекрасно знал это, тем не менее Айрис ответила:
— Нет. Мне надо было закончить школу и идти работать. — А сделать это пришлось потому, что отец бросил их и у матери не хватало денег, чтобы свести концы с концами. Но этого она Дэвиду не сказала.
— Жаль, — ответил он, и разговор закончился.
Стронг задумчиво смотрел на старинные здания, примыкавшие к парку. Глядя на его чеканный профиль, Айрис гадала, о чем он думает. Что его дети не окажутся в тяжелой ситуации? Да, слова Дэвида о том, что он никогда не устранится от участия в судьбе своего ребенка, не пустая болтовня…
— Хочешь поесть? — спросил он, и Айрис неожиданно почувствовала, что голодна.
Стронг привел ее в очаровательную кондитерскую, расположенную в самом старом из домов Бронтона, где стены были обшиты деревом, а потолок поддерживали балки с индейской резьбой. Они выпили по две чашки чаю с фирменным тортом, который назывался «Альбионом».
— Как же я скоро растолстею! — со смехом сказала Айрис, смакуя нежный бисквит.
— Ты говоришь прямо как Мейбл.
Айрис бросила на Дэвида быстрый взгляд и ничего не сказала. Если ему и больно говорить о жене, то он это умело скрывал: на его выразительном лице не дрогнул ни один мускул. Да и тон был почти небрежным. Что-то затаенное, глубоко личное внезапно мелькнуло в его глазах, и он резко спросил:
— Боишься, что беременность, роды и кормление испортят твою великолепную фигуру?
Придя в замешательство от его тона, она запальчиво ответила:
— Нет, не боюсь! Ребенок гораздо важнее, чем преходящая красота и высокая грудь! — Что, съел? Вот тебе! — подумала Айрис, втыкая вилку в последний кусочек торта с такой яростью, словно перед ней лежал сам Стронг.
— Хочешь еще? — только и спросил он в ответ на ее самоуверенное заявление.
Предложение заставило Айрис улыбнуться.
— Ты шутишь! — она погладила себя по животу.
— Ну, раз так… — Снисходительно произнес он, давая понять, что понимает заботы беременной женщины.
Рука Стронга потянулась за счетом, оставленным официанткой; что-то в этой руке приковало внимание Айрис, да ведь он без обручального кольца, которое прежде носил не снимая. Странно! В голове потрясенной женщины сразу возник миллион вопросов.
Может быть, Дэвид просто забыл его надеть! Или снял сознательно, тем самым признавая конец своего брака? Страдал ли он? Хотел вернуть супругу, которую любил и с которой собирался прожить жизнь? Или примирился тем, что она никогда не вернется?
Айрис подняла глаза и увидела, что он тоже смотрит на нее. Наверняка догадался, о чем она думает. Всегда был догадлив… Она ожидала услышать резкие слова, а то и обвинения, но Дэвид просто спросил:
— Ты готова? — когда Айрис кивнула, он скрипучим голосом сказал: — Тогда пошли.
Исчезнувшая было напряженность вернулась. На обратном пути они разговаривали мало. К великому удивлению Айрис, ее попечитель и не думал возвращаться в Бостон.