К вечеру мы определились с судьбой трехсот человек из тысячи, перевели их на верхний уровень, переодели и накормили. Триста талеров дону Бахусу, тьфу, дону Диону, прилепилось же на язык, и следующим утром колонна кандальников двинулась в сторону купленной территории в окружении двадцати вертухаев для построения светлого будущего. Тележки с инструментом, едой и прочим, они тащили сами. Дом у них будет в горе, безопасно для них, безопасно для нас. Петерс нашел своих сержантов, но виду, что они знакомы, не подал. Правильный мужик, фишку сечет, он же и старший над этим балаганом с задачей – рыть пещеры и тоннель, полученный камень использовать на дорогу и продажу, разметить площадку под строительство обители. 3D-план строительства я нарисовал на планшете, осталось продумать и перечертить на бумагу. Я обещал его навестить, время еще есть, не та цель достигалась этой имитацией деятельности.
Еще один день, из немногих оставшихся до темного сезона, я опять в доме купца Абу Сина. Теперь предполагается разговор по душам, обстоятельный и вдумчивый.
— Я ни в коей мере не хочу выглядеть человеком, ухудшившим вашу жизнь, но не я, так кто-то другой. Это же объективное состояние дел.
— Я понимаю, дон Слав, нынешние обстоятельства не оставляют мне выбора.
— Давайте разберемся в вашем деле, может у меня появятся мысли, как вам помочь.
— История моя проста и предсказуема. Я с семьей, а у меня к тому времени родилось и росло уже двое сыновей, перебрался с одного из островов запада. Там мне стало тесно, я продал дело и организовал купеческий дом в Дорне. Здесь я обустраивался, вел дело, в основном, с островами запада, довольно успешно. Здесь у меня родился еще один сын и дочь. Жена, к сожалению, умерла родами дочери. Но мы дочь после этого не перестали любить, она очень напоминает мать, мою покойную жену. Прибыли хватало на дом, образование детей, развитие собственного дела. Успешность в деле, это всегда чужая зависть. К тому же я не местный, и несмотря на то, что меня общество свой круг приняло, я все равно остался здесь чужаком. Сначала у меня пропал корабль со старшим сыном Бором. С ним потерял корабль и товары на десяток тысяч марок. Гонец принес послание с требованием выкупа. Выкуп в пять тысяч марок не самая большая цена за родного сына. Проблема в том, что у хорошего купца наличных денег не бывает, это плохо, когда деньги не работают. Пришлось брать взаймы по векселю. Обмен не получился, ведущие обмен люди меня обманули и присвоили деньги, сына взамен я так и не получил. Корабль купца, в торговое дело которого я также вложился, пропал без вести. На сегодняшнее время у меня долгов по обязательствам больше чем на 10 тысяч марок. Дом и дело уйдут с молотка. И есть подозрение, что по сговору, мое имущество оценят в копейки, и следом за долги в кабалу попаду я и мои дети. Рабства в городе нет, но в том положении, в котором окажется моя семья, это фактическое рабство.
— Давайте думать. Я так понимаю, что жить спокойно в этом городе вам не дадут. У вас нету крыши.
На недоуменное выражение лица Абу, я объяснил понятие «крыши», он тут же согласился с этим выражением.
— Я вам предлагаю крышу. Во всех ваших начинаниях. Но видимость жесткого отношения к вам и семье должна сохраняться. Надо же порадовать недоброжелателей. При этом, я не говорю о благотворительности. Я ничего не собираюсь дарить. Я предлагаю вам возможность начать все заново, только под руководством ордена. Какого ордена? Это я сам пока не придумал, но вакансии уже имеются.
Спектакль был организован, сценарий расписан. В кабаке, на день, назначенный как продолжение симпозиума членов городского совета, с помпой прибыл с домочадцами Абу Син. Старшие сыновья и младшая дочь скромно следовали за главой семьи. Купец картинно упал на колени перед мэтром Вогисом и попросил благодати Макоши в служении ей. Дети следом бухнулись на колени и молили о том же. Толпа в зале замерла от этого вида лицедейства. Вогис степенно привстал со стула, подошел к купцу, поднял его с колен, обозвал братом по вере и усадил за стол вместе со всей семьей. Стулья были расставлены заранее.
— Я, преподобный Вогис, выражаю свое согласие в таком осознанном решении, уважаемый Абу Син, и готов молить Макошь о снисхождении благодати. Но чист ли ты душой, и нет ли у тебя меркантильных пожеланий в служении богине?
— Нет, преподобный. И в знак своего решения, я вверяю все свое состояние, движимое и недвижимое имущество, а также судьбу своих детей в руки Макоши.