Анна слушала, отвлекаясь на внучку, которая ни минуты не могла усидеть спокойно на руках: совсем непохожа на свою маму в детстве.
Дочь была очень рассудительной и уверенной с самого рождения: она не задавала детских вопросов, как будто знала на них взрослые ответы. Первый брак распался почти сразу после рождения Марии: муж ушёл к более красивой и успешной, а она с дочерью уехала к родителям и начала строить обеспеченную жизнь. Только для этого нужно было чем-то жертвовать. Обычный выбор многих женщин: работа или семья. Она выбрала работу. Анна бралась за любые задачи, параллельно училась, а дочь ходила в сад, потом в школу, становилась самостоятельной и взрослела практически без ее участия. Если бы в один прекрасный день ей сказали, что дочь связалась с дурной компанией-это было бы, пожалуй, объяснимо: у матери не хватало времени на контроль и опеку. Но Маруся не связалась, училась хорошо, ходила на плавание, занималась балетом и английским языком. Все, как Анна и планировала, зарабатывая деньги, чтобы у ребенка все было. Только из-за постоянной занятости не оставалось времени на длинные вечера в обнимку и задушевные разговоры за чаем, на девичьи слезы в мамино плечо и страшные секреты про первую любовь. Тогда Анна не видела в этом ничего необычного: такие же отношения были у неё с мамой.
***
Когда мама умерла, Анна к своему ужасу не убивалась, не рыдала над гробом: она чувствовала, что ушёл дорогой ей человек, но ее жизнь это не изменило, тем более они уже больше 20 лет жили в разных городах. И сейчас, глядя на свою дочь, она вдруг задумалась о том, сколько места она занимает в ее жизни? Как дочери будет без неё?
Малышка начала капризничать, время позднее, пора спать. Маня понесла ее укладывать, а Анна взяла в руки телефон. Она весь вечер думала о том звонке. Давняя обида, которую не вылечило время и старания психотерапевта, снова заполнила ее сердце и перехватило горло. Руке стало горячо держать телефон, и она отбросила его на диван. Нет, она не станет звонить. И никуда не пойдёт: у неё дочь и внучка. И вообще, у нее своя жизнь, у него – своя. И не нужно ничего менять.
До встречи Нового года осталось совсем немного времени. Анна вдруг почувствовала всю усталость прошедшего года, присела на диван, и огляделась: как неожиданно все поменялось за несколько часов: скромный ужин одинокой женщины превратился в званый. Покрытый первозданной белизной стол со свечами и фамильным серебром; камин, наполняющий гостиную уютом и тёплом; в прозрачных боках бокалов перемигиваются огоньки гирлянды, в серебряном ведёрке со льдом ждёт своего часа шампанское, пахнет мандаринами. Жалко в этом году нет елки!
А не пора ли надеть праздничную пижаму? Или все-таки платье?
***
Мария спустилась вниз с люлькой в руках, где, посапывая маленьким носиком и причмокивая во сне, обнимала чудовищного игрушечного жирафа самая лучшая девочка на свете. «Как хорошо в мамином доме: несмотря на Икеевскую гирлянду на окнах, которую повесили много лет назад и включают под Рождество; и камин, который дымит каждый раз, когда его зажигают; и мандарины, как обычно… Только жалко, что нет елки».
Неожиданно резкий звонок вернул ее в реальность. Она поставила люльку и в панике начала искать откуда он доносится: только бы не разбудил Ваську. На диване мамин телефон безумствовал и требовал внимания. На экране высветился Неизвестный абонент. Чтобы прекратить звон, Маня нажала на ответить.
***
Они сидели за праздничным столом и ждали речь Президента: красивые и успешные с надеждой на будущий год, который обязательно должен быть лучше, чем уходящий.
«Давай, моя хорошая, проводим старый год! Он был…». Вдруг Мария прислушалась и бросив в угол материнский взгляд, где спала малышка, заговорщицки прошептала: «Кто-то приехал. Ты не ждёшь гостей?». «Я, нет», так же хитро прошелестела Анна: «А ты?». Они обе бросились в коридор.
Дверь распахнулась и на пороге, широко раскрыв руки для объятий, стоял с виноватым видом Манин муж Дима в праздничном костюме и клоунской маской на голове: в спешке забыл натянуть ее на лицо. За ним, трогательно поддерживая друг друга, на крыльцо поднимались его родители: милая парочка с озорными глазами на совсем еще не старческих лицах. Они были в красных новогодних колпаках и с кучей ярких коробок в руках. Маня бросилась их обнимать, приговаривая: «Ну что же вы не сказали, я бы…». Что было бы, никто не услышал, потому что Дима, схватив всех в охапку, стал бережно запихивать этот повизгивающий от радости клубок любимых людей в тепло дома.