Генерал от инфантерии Сергей Алексеевич Булгаков по ходатайству Гудовича в 1806 году был призван из отставки и назначен командующим войсками на Кавказской линии. Он вступил в командование силами, которые в то время вел генерал Глазенап на Баку и 3 сентября 1806 года занял этот город. Но условия жизни в этом городе для русских были очень тяжелыми. Командующий приказал оставить в Баку небольшой гарнизон, а сам с основными силами двинулся на Кубу и привел ее правителя к присяге. Затем он начал отвод войск к Кизляру. В следующем году С.А. Булгаков начал наступление на Чечню, затем воевал за Кубанью, принял присягу верности от кабардинцев. Но последние быстро забыли свои обещания и начали против русских военные действия. Это обстоятельство подорвало авторитет генерала в Петербурге и в начале 1811 года он был сменен генералом Мусиным-Пушкиным. Обиженный этим, он выехал в Россию, где вскоре умер.
Генерал-майор Семен Андреевич Портнягин начал службу рядовым в 1773 году и только через восемь лет был произведен в офицеры. Он участвовал во многих войнах и сражениях, быстро продвигаясь в чинах, а в 1800 году уже генералом появился на Кавказской линии. Портнягин внес большой вклад в боевую подготовку войск, особенно кавалерии, в 1803 году руководил войсками при взятии Ганжи, получив за это орден Св. Георгия 3-й степени. Затем он отличился при осаде крепости Эривань. В 1809 году он удержал удар персов, защитив границы Грузии. Но затем начались беспорядки в Кахетии и других землях. Официальными русскими войсками действия Портнягина были оценены неудовлетворительно, он был предан суду и отстранен от должности. Отставной генерал без всякого дела несколько лет прожил в Тифлисе. Только с приездом А.П. Ермолова он был возвращен на военную службу и умер на боевом посту в апреле 1927 года.
Авантюра Медокса
В начале Отечественной войны 1812 года на Кавказе появился конногвардейский поручик Соковнин, который предъявил документ за подписью военного министра, позволявший ему сформировать из кабардинцев и черкесов конный полк для участия в боях с французами. Данная идея была не нова. Она вынашивалась еще генералом П.С. Потемкиным, предлагавшим создать кавказскую гвардейскую сотню для почетного эскорта Екатерины II, но тогда горцы не откликнулись на его призывы. Позже с этой же идеей в Петербург обращался Цицианов. Дальше других пошел генерал Ртищев, который для решения этого вопроса даже организовал делегацию кабардинцев в Петербург. Обласканные государем, кабардинцы обещали выставить конную сотню для императорского конвоя. Но в составе этой делегации были люди, не пользовавшиеся уважением населения и духовенства. Поэтому после возвращения они были изгнаны из родины приговором старейшин и духовенства.
Соковнин же действовал более успешно. Прежде всего он добился расположения местного русского начальства. Вице-губернатор Врангель для этого мероприятия выделил большую сумму денег, генерал Портнягин сам ездил по линии и склонял знатных горцев вступать в ополчение.
Затем Соковнин деньгами и щедрыми обещаниями всевозможных почестей и благ соблазнил нескольких князей. Первыми явились на сборное место князья Бековичи-Черкасские и Араслан-Еирей, потомок Чингисхана. За князьями двинулись их вассалы и подданные. В результате появилась возможность поставить под русские знамена несколько тысяч отборной кавказской конницы, не имевшей себе равных в сабельном бою. Кабардинцы, красивые, стройные, одетые в железные кольчуги, блистая дорогим оружием, представляли собой не только грозную силу, но и красивое зрелище.
Дело сорвалось самым неожиданным образом. Случайно выяснилось, что никакого поручика Соковнина правительство на Кавказ не посылало. Организатором всего дела оказался самозванец англичанин Медокс, сын учредителя и владельца московских театров, имевший в русской армии чин корнета и от природы — великое воображение и жажду подвигов. Последнее-то и толкнуло его на авантюру, едва не завершившуюся успехом. Правда, бытовало мнение, что ловкий молодой человек, свободно владевший, кроме русского и английского, латинским, немецким, французским, старославянским и несколькими языками кавказских народов, мог представлять и более могущественные силы. Первоначальный же успех его миссии был определен исключительно умением подделывать подписи российских министров и других высших чиновников, указами которых он ввел в заблуждение кавказское начальство.
После разоблачения Медокса кавказская конница, готовая к выступлению в поход, была распущена, а сам он под стражей направлен в Петербург. Проведенное на месте расследование показало, что все полученные обманным путем из казны деньги он тратил исключительно на задуманное им дело. Это вызвало удивление высших военачальников и чиновников и только усилило недоверие к Медоксу. Между тем, перед убытием тот просил поверить в его добрые намерения и не распускать конницу, которая могла бы принести пользу России в войне, а затем решить многие проблемы на самом Кавказе. Но его уже не желали слушать.