И тут меня осенило.
— Шинтар эм-Шивар. Будьте любезны, прекратите истерику, — полушутливо обратилась я к нему, невольно копируя интонации Дэриэлла. — Желания Корделии — это, конечно, замечательно. Но есть еще и желания Тарегора эм-Ниату, лучшего дипломата Пределов и главы весьма влиятельной семьи. И кое-кто, — я слегка стукнула его кулачком по плечу, — является не только секретарем в какой-то там дипмиссии, но и наследником этого клана, верно? Наследник — незаменимый человек. Меренэ только что вступила на престол. Ей не с руки ссориться с могущественными семьями. Так что приходи уже в себя, Шинтар. Единственный, кто может распорядиться твоей судьбой — это ты.
— Нэй… — изумленно пробормотал Шинтар, как-то по-шакарски наивно распахивая глаза. Удивительно красивые — цвета дождливого неба. Но с каждой секундой оттенок все больше напоминал голубоватую сталь, из которой были сделаны хирургические инструменты Дэриэлла. Например, тот скальпель невероятной остроты, который с легкостью мог рассечь даже кость.
Я поняла, что слишком долго разглядываю Шинтара, и смутилась.
— А что «Нэй»? Если будешь потакать капризам Корделии, то она может и не такое учудить. Знаешь, что сделал со мной Максимилиан давно, когда у нас только все еще начиналось? — в порыве откровенности спросила я, и Шинтар качнул головой. — В жертву пытался на алтаре принести. А Тантаэ говорил, что тогда он уже привязался ко мне, просто чувств не осознавал. Так и Делия — понимает, что хочет остаться с тобой, но о твоих желаниях пока и не думает. Шакаи-ар — эгоисты до мозга костей. Если хочешь быть с Корделией — по-настоящему хочешь, жить без нее не можешь! — так воспитывай ее. Не забывай, что это представитель совсем иной культуры. Нельзя к таким подходить с аллийскими мерками.
Шинтар никак не прокомментировал мои слова, только хмыкнул и поплотнее укутался в плед. Я оперлась на перила балкона и посмотрела вниз, во двор, подсознательно ожидая увидеть там Корделию. Но если княгиня и подслушивала наш разговор, то делала она это осторожно, не попадаясь на глаза. На детской площадке было пусто, у соседнего подъезда чесали языками две кумушки, а через дорогу, у ларька с мороженым, школьники подсчитывали мелочь.
Сбегать, что ли, и мне за эскимо?
— Найта?
— А? — я обернулась к Шинтару. Кончик носа у него слегка покраснел. Ох, похоже, кому-то пора в тепло!
— Поговори, пожалуйста, с Максимилианом, — Шинтар вздохнул и продолжил немного виновато: — Если честно, я эту беседу начал только ради того, чтобы заручиться твоей поддержкой. Ты — единственная, кого князь слушает. Сама Делия договариваться с Гилеаром не будет, разве что через него. А ты попроси Максимилиана, чтоб он не вмешивался. Я сдохну, если стану чьей-то домашней зверушкой.
— Поговорю, — легко согласилась я. — А теперь — марш обратно в комнату, под одеяло. И шерстяные носки надень, простудишься ведь.
Шинтар открыл рот, чтобы возразить — и чихнул. Вышло тонко и удивленно.
— Кажется, я уже, — пробормотал он и неожиданно улыбнулся. — Спасибо, Нэй. Кажется, я начинаю понимать, что нашел в тебе Дэйри.
Я хотела было просветить Шинтара насчет приворота, который когда-то сделала Найнэ. О том, как Дэриэлл фактически оказался привязан к одному типу внешности, что моя мама принадлежала как раз к такому типу, и именно поэтому целитель взялся воспитывать и учить меня, а заодно и Хелкара. Как потом отношения с Элен стали исключительно дружескими, а маленькая нескладная девочка незаметно выросла и стала почти точной копией матери…
Но потом я передумала. Похоже, целитель даже другу не рассказывал об этой проблеме, так зачем же мне сейчас раскрывать тайну? Тем более что изначальный импульс, который задал тон отношению Дэйра ко мне, уже давно сошел на нет. И общим прошлым, интересами и еще чем-то трудноуловимым связаны мы с целителем гораздо крепче, чем любым приворотом.
Озябшего Шинтара я сдала с рук на руки самому Дэриэллу. Пока мы разговаривали на балконе, целитель уже уложил Ирсэ обратно, ворча, что пациентам с повреждениями центральной нервной системы в период восстановления волнения противопоказаны. Шинтара он тоже усыпил — от греха подальше. Можно было вздохнуть с облегчением: в результате очередной вспышки шакарских чувств никто серьезно не покалечился, квартира уцелела, а пострадала только гордость.
Кстати, о гордости. Как там Корделия, интересно?
— Максимилиан? — я заглянула на кухню. Князь полулежал на широком подоконнике, опираясь коленом на стул, и безразлично смотрел на город за стеклом. — Насчет Шинтара и Корделии…