— Вы не желаете меня слушать. Прискорбно. Говорят, шакаи-ар уважают силу… — едва слышно прошептал бывший Повелитель и вдруг зеркально отразил улыбку Максимилиана. — Это не в моих правилах. Но сегодня, один раз, я готов сыграть по вашим.
И отступил на полшага назад.
По ушам ударил высокий, омерзительный визг.
Я шарахнулась в сторону, зажмуриваясь инстинктивно, и едва успела заметить, как волосы Леарги, словно ветром, бросило вперед — на Максимилиана, движущегося почему-то слишком медленно.
А потом комната вокруг просто исчезла, а я сорвалась в бесконечное падение куда-то вниз, вниз, вниз.
— Ксиль! — вырвался у меня вопль. Я извернулась, пытаясь дотянуться хотя бы до одной нити… пусть бы и до тонюсенькой паутинки…
Но тщетно.
Но вытянутые руки не могли нашарить ничего — только воздух, потоком бьющий снизу, свистел между пальцами. Как будто нити вообще исчезли, или я разучилась их чувствовать.
«Может, Леарги меня убил?» — мелькнула бредовая мысль.
К горлу подкатила тошнота. Это отрезвило. Мертвых не мутит.
Заклинание. Просто заклинание. Но ? Бездна, как мне анализировать происходящее, если я самих нитей не вижу? Вряд ли бы даже моя мама сумела распознать это колдовство…
Стоп. Вот оно. Элен бы не смогла. Но в нашем роду было гораздо больше двух равейн.
Я невидяще распахнула глаза, вглядываясь уже не в окружающий мрак, а в саму себя. В сияющий, как добела раскаленный металл, клубок нитей, в мешанину связей, причин и следствий, в пульсирующий комок света… Туда, где ждали меня…
…и с размаху плюхнулась… в кресло?!
Затылок покоился на мягком подголовнике, обтянутом, судя по ощущениям, шерстяной тканью. Руки свисали с подлокотников, и предплечье саднило от неудачного столкновения с резной деревяшкой. Сиденье было продавленным, довольно жестким, одна пружина, видимо, ввинтилась изнутри в поролон и теперь слегка колола ногу.
На лицо падали солнечные лучи.
Знакомо пахло деревом, смолой и ромашковым чаем.
Беззаботно чирикали, простите за выражение, птички.
Чувствуя себя до крайности глупо, я открыла глаза и увидела скошенный потолок из едва-едва обтесанных досок. Надо же, совсем как в летнем домике у…
— Давно не виделись, — белозубо улыбнулась Джайян, потягиваясь у окна. Падающий из-за ее спины свет мешал разглядеть выражение лица, но в том, что это была валькирия, я не сомневалась.
— Джайян… — от запредельного удивления я обмякла в кресле, растерянно моргая. Глазам стало мокро и горячо. — Ты же…
— Умерла? — весело переспросила валькирия и, подтянувшись, уселась на подоконник. Я поднялась было навстречу ей, щурясь от яркого солнечного света, но Джайян махнула рукой: — Не вскакивай. Бездна, в походе тебя не заставишь лишний километр пройти! А как нужно посидеть пять минут спокойно, так ты сразу начинаешь метаться, — хихикнула она, сгибая ногу в колене и упираясь ступней в подоконник. — Ладно, чего там. Спрашивай.
— Джайян, а это правда ты? — вырвалось у меня.
— В память матерей ты ныряла, чтоб такую ерундовину спросить, что ли? — едко поинтересовалась она, накручивая светло-русую прядь на палец до боли знакомым жестом. — Разумеется, это не я. Так, совокупность воспоминаний обо мне… Ну, и еще кое-что. По мелочи. Например, я твой проводник в этом чудном местечке! — она широким жестом обвела комнату, имея в виду, очевидно, не помещение, а нечто большее.
Память матерей.
Горло словно стиснуло ледяной ладонью. Как же, размечталась. Живая Джайян… Мертвые не возвращаются, мне ли, сестре некроманта, этого не знать? Но все равно, когда я ее увидела, то на секундочку, на короткое мгновение понадеялась, что из всех правил есть исключения.
— Плакса, — необидно рассмеялась Джайян. — Как обычно, глаза на мокром месте. Ну, если ты не хочешь собирать мозги в кучку и думать, придется мне. Найта, как считаешь, что с тобой произошло?
— Меня заколдовали, — буркнула я, усаживаясь в кресло с ногами. Взгляд упирался в прозрачную кружку на столе, наполненную желто-зеленым настоем. Ромашка. — Я погрузилась в память матерей, чтобы понять, какой тип заклинаний отрезает жертву от управления нитями…
— Заклятия отречения от дара, пиргитовые зелья, ментальные заклинания, — бесцветным голосом отбарабанила Джайян.
Я медленно выдохнула, превозмогая желание взвыть от тоски и свернуться в кресле клубочком. Теперь она говорила в точности так же, «предки» из памяти матерей. Только вот мое подсознание слило на этот раз множество голосов и сущностей воедино — и наделило их внешностью и манерами Джайян.