Сегодня по крайней мере они могут развести костер. Склон был обращен на восток, стрелки его не увидят. Деревья над ними не дадут просочиться дыму, да и погода не способствует ясной видимости.
Дождь уже полностью перешел в снег, и снегопад все усиливался, покрывая землю снежным ковром. Келвину это не нравилось. Потому что после наступления темноты температура упадет еще ниже и наутро все будет покрыто ледяной коркой. Им оставалось надеяться лишь на то, что этот холодный фронт скоро уступит место фронту теплому, с теплым дождем.
Чем быстрее Кейт окажется в этом укрытии и чем быстрее он разведет костер, тем скорее она сможет снять с себя мокрые носки и кроссовки и согреет ноги. Он может закончить оборудование их убежища и после того, как приведет туда Кейт.
К тому времени как Келвин вернулся к Кейт, дневного света оставалось еще минут на двадцать и тонкий слой снега под ногами стал необычайно скользким. Несколько раз ему приходилось пользоваться своей саперной лопатой как тростью, чтобы не упасть. Капли воды на ветках начали превращаться в льдинки и тихонько звенели на ветру.
– Я нашел для нас место, – сказал он, и Кейт подняла голову. Она сидела, прижавшись щекой к коленям, натянув дождевик выше подбородка, согреваясь собственным дыханием, и глаза у нее были тревожные, а еще в них появилась дымка страдания, которая беспокоила его сильнее, чем все остальное. – Там сухо, и мы можем развести костер.
– Ты произнес волшебное слово. – Кейт вылезла из-под ели. Отдых придал ей сил. Она чувствовала бы себя куда лучше, если бы он настоял на том, чтобы она надела ботинки, но он сам не ожидал, что пойдет дождь, а потом и снег. Артрита, который предупредил бы о грядущей смене погоды, у Келвина не было, и посмотреть передачу с прогнозом погоды за последние два дня не получилось. Но он помнил, что необычайно ранний для этого времени года снежный фронт уже предсказывали.
– Земля начала подмерзать, – сказал Келвин. – Сначала схватись за что-нибудь и только потом ступай.
– Поняла. – Кейт вытащила свой молоток, а Келвин, взвалив на себя все снаряжение, пошел вперед. Он двигался так легко, словно и не было у него никакой ноши. Кейт осторожно двинулась следом.
Она очень надеялась на то, что найденное им убежище находится не слишком далеко, потому что темнело стремительно, а снегопад все усиливался. Снег падал и просеивался сквозь деревья в пугающей тишине.
Она надеялась, что там, внизу, тоже идет снег. Что тех стрелков на склоне горы завалит снегом в десять футов толщиной. Она надеялась, что они провели под дождем весь день, а теперь превратились в сосульки.
– Нам придется повернуть назад, да? – тихо спросила она.
– Вероятно. – Он не стал подслащать пилюлю. И она была этому рада. Она предпочитала иметь дело с реальностью, а не с картинками в розовом свете, в которых было больше от пожеланий, чем от фактов.
Он остановился на особенно скользком участке и с помощью саперной лопатки сделал зарубки, чтобы можно было на них ступить. С дождевиком, наброшенным на припасы, которые он нес за спиной, он был похож на уродливое чудище, но, наверное, и она выглядела не лучше.
Она не помнила, чтобы когда-либо чувствовала себя отвратительнее, чем сейчас.
– Ну, вот мы и пришли, – сказал он наконец, отодвинув ветки гигантской ели и осветив фонариком маленькую пещеру. – Я там подмел и настелил ветки. Залезай и устраивайся поудобнее, а я пока принесу дрова.
Она не стала спрашивать, где он собирается брать сухие дрова, она была абсолютно уверена в том, что если таковые имелись в природе, он их добудет. У входа в пещеру Кейт скинула дождевик, повесила его на ветку ели у входа, а сама ползком забралась внутрь. Не помешал бы фонарь, но у нее с собой фонаря не было.
– Вот, держи, – сказал он и протянул ей зеленую тонкую трубку. Кейт вспомнила, что видела такие фонарики в магазине, который торговал туристическим снаряжением.
Свет – настоящее чудо. Кейт сразу почувствовала себя лучше, хотя было по-прежнему холодно и зябко.
Келвин опустился у входа на колени и принялся сгружать с себя припасы и снаряжение, стараясь действовать так, чтобы дождевик не соскользнул. Ему совсем не хотелось, чтобы намокли одеяло и коврик.