Его реакция на Кейт была настолько сильная, что он не мог ее контролировать. Он краснел и заикался, как влюбленный подросток, бесконечно забавляя соседей. Три года добросердечные соседи подначивали его пригласить Кейт на свидание, но он не мог решиться. По тому, как она величала его «мистером Харрисом» и как она на него смотрела – словно он ей в дедушки годился, Келвин видел, что она совершенно не готова к тому, чтобы с ним встречаться.
Немало воды утекло с тех пор, как ему приходилось целиться в человека с намерением нажать на курок, но этот ублюдок Меллор был на волоске от того, чтобы голову ему разнесло на куски, как тыкву. Только увидев, что Кейт наблюдает за ним и что этот выстрел еще больше ее травмирует, Келвин удержал палец на курке. Он не хотел, чтобы она смотрела на него с тем же ужасом, какой он увидел в ее глазах, когда она смотрела на Меллора.
Сегодня вечером света в ее окне не было. Он видел, как зажегся свет в спальне близнецов, как погас примерно через пятнадцать минут, но Кейт так и не включила свет в своей спальне. Он догадывался, что она устала донельзя и легла спать, а мальчиков, должно быть, уложила спать ее мать.
Три года он ждал, что она заметит его чувства, хотя здравый смысл подсказывал, что давно пора бросить все и жить дальше. Но Келвин не сдавался. Что это? Упрямство, что сидело у него в крови, или маленькие мальчики, что льнули к его ногам и прикипели к его сердцу, или сама Кейт, но он не мог решиться и сказать себе: все, с меня хватит, я ухожу.
И этот день, сегодняшний день, день ужаса и страха, разрушил баррикаду. Частично разрушил. Сегодня впервые за три года она назвала его «Келвин». И на этот раз покраснела она, а не он.
Он лег спать с ощущением, что мир изменился, произошел сдвиг пласта и завтра он проснется уже не там, где засыпал. Проснется на новом месте.
Глава 11
На следующее утро Госс и Токстел склонились над картой, расстеленной на шатком круглом столе в номере Токстела. Они пили плохой кофе, приготовленный в дешевой кофеварке мотеля, рассчитанной на четыре чашки, и ели черствые медовые булки, приобретенные в лавке за углом. В городке был ресторан самообслуживания, где подавали завтраки, но обсуждать свои дела в присутствии местных жителей они не могли.
Токстел подвинул Госсу эскиз.
– Смотри, вот план местности, как я ее помню. Если ты помнишь по-другому, так и скажи. Эскиз должен быть точным.
Токстел схематично изобразил Трейл-Стоп и ведущую к нему дорогу, пометив на эскизе мост, ручей, бурную реку справа и горы, возвышавшиеся слева.
– Я думаю, что где-то справа от этого жалкого подобия дороги параллельно ей тянется «козья тропа», – сказал Госс. – Трудно сказать, можно ли по ней проехать на машине, или только пройти пешком.
Токстел, отметил тропу на карте и посмотрел на часы. Он позвонил кое-кому, тот позвонил еще кое-кому, и местный житель, который знал окрестные горы и был, как говорили, хорошим специалистом по решению определенных проблем, должен был прийти на встречу сюда, в номер Токстела к девяти утра. Госсу хватало сообразительности, чтобы понимать, что они с Токстелом теперь вляпались по самые уши и без помощи специалиста им никак не удержать заложников в Трейл-Стоп. Им нужен был тот, кто умеет общаться на ты с дикой природой и обращаться с ружьем. Госс неплохо владел пистолетом, но он ни разу не стрелял из ружья. Токстел стрелял, но это было много лет назад.
Тот местный, с которым они должны были встретиться, наверняка знал пару других парней, которых мог бы привлечь для выполнения операции. Госс не считал себя экспертом в этих делах, но даже ему было ясно, что путей из городка было больше, чем могли бы перекрыть три человека, уже не говоря о том, что эти трое должны были иногда спать. Чтобы сработал план Токстела, им нужно было еще по меньшей мере двое, а лучше трое.
Госс был готов согласиться с любым планом, который пришел бы на ум Токстелу, и чем безумнее этот план, тем лучше. Чем безумнее план, тем выше вероятность того, что все это выйдет Токстелу боком, а Салазару Бандини достанется куда больше внимания, чем он того желал, причем внимания тех органов, от которых он предпочел бы держаться как можно дальше, ФБР, например. И это внимание, в свою очередь, вызовет его серьезное недовольство Юэллом Фолкнером.
Госс пытался придумать что-то конкретное, но в этом уравнении было слишком много неизвестных. Он мог лишь рассчитывать на то, что в сложившейся ситуации сможет нагадить исподтишка. Самым лучшим, с объективной точки зрения, исходом операции было бы: первое – раздобыть флешку Бандини, и второе – чтобы при этом никто не пострадал, а тем паче не был бы убит, но такой исход был лучшим для Бандини, а соответственно, и для Фолкнера. Поэтому Госс счел нужным позаботиться о том, чтобы первого не случилось, а второе случилось. И Госс не стал бы возражать против того, чтобы в числе убитых оказался тот ублюдок мастеровой.