С минуту мы молча смотрели на нее. Как предполагаемая жертва коварного покушения, она явно заслуживала уважения.
– А почему? – вдруг вступил г-н Мульгор.
– Не знаю. Может, я ему не нравлюсь как женщина. Или у нас не сходятся вкусы…
– …Возможно, пани известием владеет о той особе, убийце. Пани должна умственную работу проделать. Намыслить, что на память вашу залегло, и разогнать все мраки.
– Но память не говорит мне ничего… Ничего не помню и не знаю, что Эдек имел в виду. Но могу подумать…
Г-н Мульгор выразил ей признательность и перешел к следующему преступлению. Не утверждал прямо, что виноград был отравлен Зосей, Павлом или мной, но ясно было, что мы кажемся ему наиболее подозрительными. Эльжбету исключил: если бы она хотела отравить Алицию, то не позволила бы съесть яд Казио. Зося снова разволновалась:
– Мы его принесли, помыли и положили в миску. Так?
Я кивнула.
– И говорили, что это для нее. Окна были открыты. Он мог подслушать.
– Дом отворен стоял?
– Нет, – ответила я. – Дом был заперт. На ключ.
– Может, какое-нибудь окно осталось открытым? – спросила с надеждой Алиция.
– Исключено, – запротестовала Зося. – Я сама запирала.
– А иная особа ключ имеет во владении?
– Кто из вас имеет во владении ключи? У Иоанны один, у меня второй, у Эльжбеты третий, у фру Хансен четвертый, а пятый? Было пять комплектов. Зося, у тебя есть?…
Зося нервно подскочила, уронив на пол спички, сигареты и перевернув вазочку с цветами, высыпала содержимое сумочки на стол.
– Есть! Вот пятый!
– Кто это – фру Хансен? – спросила я подозрительно. Мне показалось, что Алиция говорит сама о себе.
– Уборщица. Приходит раз в неделю. Ее зовут так же, как и меня.
Г-н Мульгор что-то записал и задумчиво посмотрел на нас:
– Потерялся, быть может, один ключ? Пропавшим стал? Пребывают они где?
– Преимущественно у нас в сумках. Или в карманах…
– Секундочку, – прервала нас Алиция. – Я не могла найти своего, помнишь?
Г-н Мульгор сразу заинтересовался, где Алиция хранит сумку. В конце концов установил, что сумочка Алиции стояла вчера как обычно в передней, на комоде. Вынуть из нее ключ, сделать оттиск и положить обратно можно было запросто. С таким же успехом эту операцию можно было произвести у нее на службе. Отправляясь, например, на завтрак, Алиция оставляла сумочку на столе.
Алиция ужасно расстроилась:
– Значит, у кого-то есть ключ от моего дома? Что же теперь, менять замки? Одуреть можно! Может, все-таки какое-нибудь окно было открыто?…
– Сейчас проверим! – разволновалась Зося и сорвалась с места.
Мы двинулись обходить дом, поочередно отворяя все двери и проверяя окна, и наконец добрались до комнаты, из которой вел вход в ателье.
– Ну вот, – сказала Алиция удовлетворенно. – Какое счастье!
Двери из ателье в сад были открыты настежь.
– Холера! – расстроилась Зося.
– Не огорчайся, – утешила ее Алиция. – Я даже рада. Чертовски не хотелось бы менять замки!
Мы вернулись обратно к столу и продолжили беседу. Эльжбета привела Казио в одиннадцать. Посадила на диван, дала какой-то журнал и пошла мыть голову. Казио сидел спокойно и не мешал, что ее несколько удивило. Теперь уже не удивляет.
– Ради бога, ищи письмо! – потребовала я, когда г-н Мульгор наконец ушел, а Эльжбета, Зося и Павел пошли спать. – Если ты его не найдешь в ближайшее время, это плохо кончится!
– Что, прямо сейчас? – возмутилась Алиция. – Три часа ночи! Мне утром на службу!
– По такому поводу можешь и опоздать: не советую слишком тянуть, разве что хочешь избавиться еще от пары друзей. И от себя в том числе.
– Думаешь, он и дальше будет продолжать в том же духе? – удивилась Алиция и открыла стоящий у стены сундук для постели.
– Уверена, что на этом не кончится. Разве что его поймают… Ты что, надеешься найти письмо здесь?
Алиция рылась между подушками и пледами.
– Не знаю. Во всех разумных местах я уже искала. Кто-нибудь мог убрать его вместе с постелью. В этом доме все все убирают…
На всякий случай я сама заглянула в сундук, но никаких писем там не обнаружила. Алиция добралась до самого дна, нашла коробку спичек, запихнула все обратно и начала медленно закрывать крышку.
– Так, подумаем. Зося отпадает, но Павел?… Молодежь теперь такая странная… Может быть, это такая шутка? Твои дети как?
– Благодарю, здоровы. Убийств они до сих пор не совершали, если ты это имеешь в виду, и в ближайшем будущем, по-моему, ничего такого не планируют. Шутят иначе.